Ночь - [11]

Вот типичный мой сон тех дней (вернее, ночей). Я видела лужайку, над ним было серое небо, напоминающее свинец. Моросил дождь, не сильный, но способный намочить волосы. И в центре лужайки лежал огромный надувной шар с яркой раскраской. Синий, красный и жёлтый цвета перемешивались на поверхности шара. Ветер заставлял его колыхаться, приподнимая над травой, и я бежала к шару, чтобы удержать его, помешать быть унесённым ветром. Но, оказавшись совсем близко от желанного шара, я вдруг замечала на его поверхности прямоугольный вырез, через который можно было попасть внутрь, как в цирковой шатёр. Внутри были люди, я видела их тени. И доверчиво ступала внутрь — но там не было никого, только те же разноцветные кляксы, но теперь я видела их с обратной стороны. Поняв, что попала в ловушку, я панически оборачивалась. И, конечно же, обнаруживала, что дверь, через которую я попала в круглое царство, испарилась. Я металась по замкнутому пространству, стуча кулаками по упругим стенам, но ничего не добивалась. В какой-то момент шар начинал уменьшаться в размерах, словно с него спускают воздух. Места становилось меньше — я замирала в самом центре и догадывалась, что это сон, кошмар. Но здесь и сейчас это мне не могло ничем помочь. Что ни говори — шар был, и он стремительно сдувался. Вот тут-то начинались отчаянные попытки проснуться. Я зажмуривала глаза, пыталась закричать, решать в уме арифметические примеры, чтобы вырваться отсюда… но ничто не могло прервать грозный процесс. В конце концов шар уменьшался до того, что облегал меня полностью упругой холодной резиной, заклеивая рот, нос, не давая возможности дышать. Он менял свой цвет с радужного на чёрный. Чёрный, как уголь, чёрный, как ночь; я лежала на полу, свалившись с дивана, и смотрела на этот вакуум. Свечи погасли сто лет назад. Вытирая холодный пот, проступивший на лице, я вставала на колени, отыскивала фонарь у изголовья дивана и шла ставить новые свечи. Так для меня начинался день.

Но это не могло продолжаться вечно. Я чувствовала, как шатается мой разум, как дом во время землетрясения. Если в ближайшее время ничего не случится, то я сойду с ума. Даже сейчас я стала ловить себя на беспокойном дурацком смешке, когда случайно опрокидывала зажжённую свечу. Это меня пугало.

Так что Маяк появился в моей жизни очень кстати.

Глава 6

Бирюзовый свет горел ровно, вращаясь вокруг оси, зажатый между двумя домами. Синий луч удлинялся по мере вращения, затем начинал укорачиваться, сверкал фотографической вспышкой, когда был направлен прямо на меня, и скользил дальше, начиная новый цикл. Казалось, он парит на небе, как остров Лилипутия.

— Боже мой, — прошептала я; пальцы разжались, и фонарь со звоном упал на асфальт. Но мне было не до него. Я во все глаза продолжала смотреть на волшебный огонёк, мелькающий вдали. И, чего греха таить, с замиранием сердца ждала, когда он исчезнет — сгинет, как пламя свечи, на которую капнули водой. Но луч упорно вертелся, не собираясь пропадать. И оставался верным своей пронзительной синеве.

Прожектор.

Я не сомневалась ни на минуту — чем ещё может оказаться этот холодный кварцованный отблеск? Это был огромный прожектор, установленный на возвышении где-то за пределами города. В темноте расстояние определить было сложно, но я чувствовала, что свет далёк — за один марш-бросок до него не добраться. Вот почему я не бросила всё и не побежала навстречу лучу. Вместо этого я подняла фонарь с земли. Батарея доживала последние минуты. Каким убогим и слабым казался белый свет фонаря по сравнению с далёким синим водопадом! Но пока это было всё, что у меня имелось.

Ещё десять или пятнадцать минут я наблюдала за одиноким танцем в тёмных просторах неба, потом вырвала себя из апатии. Ветер не стал сильнее с прошлого раза, но и не ослабел, так что при дальнейшей задержке я могла легко вернуть себе отмороженные уши. А я вышла из дома затем, чтобы пополнить оскудевшие запасы свеч, батарей и еды. Луч был случайностью… конечно, он затмевал по значению все остальные цели, но я приказала себе продолжать делать то, что должна. Резкий скачок от одной крайности к другой — от чёрного отчаяния к лихорадочной надежде, — мог повлечь за собой неприятности, благо я была уже наполовину сумасшедшая.

С тяжёлым сердцем я отвернулась от луча и быстро зашагала к магазину. На этот раз я знала, что где лежит, поэтому провела в помещении не больше пяти минут. Клала вещи в пакет как попало; наверняка что-то забыла. Перед глазами стоял только синий свет на небе.

Схватив пакет, я выскочила наружу, спустилась по лестнице (на этот раз не стала модничать и обулась в кроссовки) и стремглав помчалась назад — туда, где в зазоре между домами открывался вид на луч.

«Его не будет, — твердил голос в голове. — Конечно, не будет. У тебя начались галлюцинации.»

Но он был и выглядел прекрасно: равномерное вращение, спокойное и уверенное в себе. Луч словно нашёптывал густым тихим баритоном, что не всё ещё потеряно и в конце всё образуется. Я попыталась хотя бы примерно прикинуть расстояние до него. Три мили? Пять? Десять… или сотня? Ночь стирала протяжённости, оставляя мучительную загадку.