Ночь одиночества - [11]

— Ну-ну! — Полицейский вывел парня из толпы, и я услышал, как он сказал солдату:

— Это как раз то, чего они добиваются. Это сделает из них героев-мучеников, когда газеты раздуют эту историю. Мы знаем, как вести себя с ними, и они у нас под контролем, не волнуйся. Это здесь происходит каждый вечер, и я уже проучил нескольких дубинкой.

Я рассмеялся и повернулся к толпе. Один из парней в армейской куртке все еще ругался, с трудом дыша, другой стоял рядом, придерживая его. Я немного подвинулся таким образом, чтобы лучше разглядеть то, что заметил с самого начала.

У них под куртками было оружие. Пистолеты висели в петле под рукой.

Зеленые карточки, разглагольствующие подонки, толпа послушных, как овцы, людей, а теперь еще и оружие. Все это складывалось вместе, словно карты, выбрасываемые из колоды шулерской рукой. Игра становилась серьезной. Но зачем здесь оружие? Кто, черт возьми, в этой ободранной толпе стоит того, чтобы его нужно было убрать на людном месте, где тебя могут в любую минуту схватить за ношение оружия?

Я выбрался из толпы и прошел к скамейке. На другом ее конце сидел парень с закрытым газетой лицом и посапывал. Прошло минут пятнадцать, и сильный дождь разогнал почти всю толпу, кроме нескольких человек с плакатами против ядерного оружия. Неожиданно небо прояснилось. Парень на другом конце скамейки вдруг вскочил, сорвав газету со своего лица. Затем он несколько раз по-звериному втянул носом воздух, глубоко глотнул и, увидев меня, сорвался с места и поспешил прочь.

Я вынужден был еще посидеть на скамье минут пять, прежде чем встать, так как двое парней в армейских куртках дали этому парню возможность пройти метров тридцать, затем повернулись и последовали за ним. Телохранители. Для этого у них и было оружие.

Может, из-за дождя, может, из-за слов судьи, обрушившихся на меня, может, просто таковым я был, но вдруг у меня возникло сильное желание схватить этого типа в пальто, врезать ему как следует по зубам и посмотреть, на что способны его телохранители. Пусть бы они схватились за свое оружие, тогда я показал бы им, что может профессионал. Для них я был подонком — потому что воевал на войне, ничтожеством — потому что любил свою страну. Я был для них придурком — потому что не считал их вшивую породу высшей.

Этот полицейский с круглым ирландским лицом должен был бы бить их ножом в животы, а не тыкать толстым концом дубинки.

Я подождал, пока они скрылись за завесой дождя, и направился им вслед. Я висел у них на хвосте, когда они спустились в подземку и вышли из нее в Бруклине. Я шел за ними, когда они дошли до Кони-Айленд-авеню, был позади них, когда они свернули с авеню в переулок. И ни разу парни не обратили на меня внимания.

На перекрестке я перешел на противоположную сторону. Один из парней вошел в дверь, а другой остался стоять снаружи, подпирая плечом дверной проем и с беспечным видом вертя в руке брелок. Мне было интересно узнать, что представляют собой люди, собравшиеся править миром. И я решился: пересек улицу и направился прямо к парню. Он настороженно подобрался и подозрительно насупил брови, пытаясь вспомнить, где видел меня прежде. Он собрался было что-то сказать, но я сунул ему под нос зеленую карточку.

Даже не проверив ее, он кивнул на дверь. Я повернул ручку и вошел. Нужно не забыть сказать Пату, что они не так уж и осторожны.

Но как только дверь за мной закрылась, я изменил свое мнение. Автоматически включился свет, на окнах были специальные шторы, а кусок войлока, прибитый к низу двери, не пропускал свет на улицу. Выключатель, вмонтированный в дверной косяк, автоматически включал свет, когда дверь закрывалась, и выключал, стоило двери открыться.

Я оказался в лучах света в прихожей, на меня внимательно смотрела девушка, сидящая за столом. Она нетерпеливо протянула руку за карточкой и тщательно сверила ее с контрольной. Возвращая мне карточку, она обдумывала вопрос.

— Вы от?.. — Она запнулась.

— Филли, — быстро вставил я, надеясь, что ответил удачно. Видимо, я сказал что-то для нее значащее, так как девушка указала мне на дверь, находившуюся за столом, в дальнем углу прихожей.

Девушка нажала кнопку где-то под столешницей. Мне пришлось немного подождать у двери, пока я не услышал зуммер и щелчок замка.

В комнате, где я оказался, находилось двадцать семь человек, я быстро и тщательно всех пересчитал. Все они были очень заняты. Несколько человек, стоя вокруг стола, делали подборку из газетных и журнальных вырезок. В углу комнаты была расположена фотоаппаратура, с помощью которой фотограф снимал эти подборки, разложенные на столе, тут же получая микрофильм. Около карты, висевшей на стене, о чем-то тихо говорила небольшая группа людей, но я не мог расслышать, о чем именно.

Тут я увидел второго парня в армейской куртке. Он держался около человека в пальто, который, видимо, был боссом, проверяющим, как здесь идут дела. Перемещаясь от группы к группе, он делал замечания одним, подбадривал других и хвалил третьих.

Я пробыл в комнате не менее пяти минут, прежде чем люди стали замечать меня. Сначала это были случайные взгляды, затем более пристальные. Но стоило мне посмотреть в сторону смотрящего, как он тут же опускал глаза. Человек в пальто нервно поджал губы и улыбнулся мне.