Ночь ночей. Легенда БЕНАПах - [10]
Дружно скандировали, притом почти все:
— На про-пой! На про-пой! На про-пой!
Кто-то вынул из ножен финку и черной рукояткой начал стучать по столешнице. Ножи с черными рукоятками были отличительным знаком их танкового корпуса.
— Тогда уж лучше материтесь, — почти сдался военфельдшер.
— Не так. После первой рюмки… Нет… После первого глотка ставка еще раз удваивается! — уже почти диктовал председательствующий.
— Принимаем, — азарт рос. — Подписываем и…
— Последняя подпись автоматически включает счетчик. Вы слышите? — объявил он. — Соберитесь с духом.
Так начался торжественный акт подписания Устава и Норм поведения. Председатель объявил условия игры, стало ясно: кое-что было приготовлено заранее.
— Каждый может выбрать одну из заповедей или норм и расписаться против нее. Можно приписать свою — все вместе образует «Кодекс Бегущих На Помощь». Вопросы есть?
— До едрени-фени вопросов.
— Короче…
— Курнешов пусть первый.
— Я полагаю — «Порядок и достоинство, прежде всего… У негодяев, доносчиков, трусов земля пусть горит под ногами».
— Она и так вся обуглилась, — заметил Долматов.
Поднялся общий гул, и Курнешов подписал. Лысиков придвинул бумаги к себе:
— «Гаснет звезда — где-то рождается Новая Звезда», — читал он чуть торжественнее, чем следует, и подписал.
Тут все малость попритихли… Насторожились. Не хотелось ударить лицом в грязь. Одна за другой появлялись подписи под разрисованными листами ватмана — Уставом и Нормами поведения. Заковыристые, еще не изобретенные и не устоявшиеся подписи появлялись на полях вечных изречений и наскоро придуманных… Подписывал Иван Белоус и произнес вслух:
— «Тухлых не принимать в свой круг». Мы не обязаны с кем попало сидеть за одним столом. Ни на том, ни на этом свете, — всем очень понравилось.
Антонина уже выбрала и показала пальцем Виктору Кожину.
«Любовь и ненависть — наше дыхание»… — Кожин прочел и подписал.
Любовь… Любовь — и все, — Антонина вывела свою скромную подпись рядом с размашистой Кожина.
— Вычеркнуть «ненависть»…
— Нет. Пусть остается! Андрюша Родионов придумал сам:
— Бежать на помощь трудно, потому что надо бежать без передышки… А я не больно-то люблю бегать… — почему-то все были очень рады.
Фельдшер Валентин произнес и записал от себя:
— Каждый из нас носитель жизни. Она входит в нас и покидает нас, как дыхание… — подписал.
Ближайший друг хозяина землянки — «закадычная головушка», как он его называл, Зорька Нерославский, гость из танковой бригады, прочел:
— Если вы способны созерцать Жизнь и Смерть одновременно — ВЫ БЕНАП, — аккуратно подписал, хотя где-то посередине и дрогнул.
— Это все для меня чересчур… — бубнил Романченко, он сгреб к себе все бумаги. — Для меня пусть будет столько, чтобы хватило! И чтоб еще осталось… И чтоб всегда было горючее и то, и это… И чтоб не глохли наши моторы! Ура! Дайте выпить, а то… — сам себе закрыл рот.
Председатель сказал:
— Я давно выбрал — «СМЕРТЬ ЛЮБОГО БЕНАПа — ЭТО И МОЯ СМЕРТЬ», — подписал.
— Ну, тебе умирать, да умирать, — чуть слышно заметил ему Валентин.
Но все расслышали: переглянулись, кто-то почему-то хохотнул, а председатель на одно мгновение засек распахнутые и уткнувшиеся в него глаза Юлии.
Небольшая группа молодых офицеров, «костяк разведки», как их называли в штабе корпуса. Каждый числился одним из лучших профессионалов, со своей собственной манерой поведения, навыками, исключительностью, достоинствами и, конечно же, слабостями, недостатками… Они сошлись, чтобы поддержать друг друга, а еще они сошлись, наверное, чтобы выстоять — хоть немного попридержать эту и «бесившуюся русско-татарскую матерщину (к которой примкнули плотно все другие национальности). Она постоянно лилась на них с самого верха, била фонтаном снизу. Армия была особым полем разгула этого рода речений. Поток захлестывал с головой, и, качалось, нет ему конца. Но так уж случилось, что два-три человека из их же окружения вообще не ругались, ни при каких обстоятельствах, это было постоянным укором. И все трое самые разные люди, между собой почти не связанные: рядовой Федор Неструлин (у него два сына были на фронте); этот башкирский скромник Никола Лысиков; да и сам комбат, гвардии майор Беклемишев Нил Петрович… Не пустяк. Это что-то обозначало… Ну а еще они сошлись, потому что каждому в отдельности оказалось не под силу понять, что же это за такое наваждение — взаимное, многоярусное истребление: «Тут тебя враг колотит — ладно, он враг, — но свои-то еще круче и отвратительнее — и «вышестоящие»», и надсмотрщики, и стукачи-добровольцы, и по долгу службы; истребляют ближних и тебя самого хуже заклятого врага». И обязательно надо было выяснить, есть ли в этом постоянном чередовании восхвалений, ругани, награждений, наказаний, дурости и унижений хоть намек на какой-нибудь смысл?.. И еще, есть ли смысл в неизбежной, постоянной гибели твоих товарищей?.. И почему у воюющего человека постепенно пропадает страх перед врагом, даже перед смертью, а вот страх перед своими карателями не пропадает?..
Строки, которые пойдут ниже, можно прочесть, а можно пропустить не читая. Только для них, для новоявленных БЕНАПов, эти строки означали чуть больше, чем фортеля и шутки, — они все участвовали в создании первых в их жизни документов, не навязанных, не подсунутых сверху, пусть немного выспренних и чудаковатых, но ими самими созданных и отражающих, хоть малость, их состояние духа. И что главное — их надежды.
Фронтовой разведчик, известный кинорежиссер (фильмы: «Последний дюйм», «Улица Ньютона», «Крепкий орешек» и др.), самобытный, тонкий писатель и замечательный человек Теодор Юрьевич Вульфович предлагает друзьям и читателям свою сокровенную, главную книгу о войне. Эта книга — и свидетельство непосредственного участника, и произведение искусного Мастера.
Это произведение не имело публикаций при жизни автора, хотя и создавалось в далёком уже 1949 году и, конечно, могло бы, так или иначе, увидеть свет. Но, видимо, взыскательного художника, каковым автор, несмотря на свою тогдашнюю литературную молодость, всегда внутренне являлся, что-то не вполне устраивало. По всей вероятности — недостаточная полнота лично пережитого материала, который, спустя годы, точно, зрело и выразительно воплотился на страницах его замечательных повестей и рассказов.Тем не менее, «Обыкновенная биография» представляет собой безусловную ценность, теперь даже большую, чем в годы её создания.
Писать рассказы, повести и другие тексты я начинал только тогда, когда меня всерьёз и надолго лишали возможности работать в кинематографе, как говорится — отлучали!..Каждый раз, на какой-то день после увольнения или отстранения, я усаживался, и… начинал новую работу. Таким образом я создал макет «Полного собрания своих сочинений» или некий сериал кинолент, готовых к показу без экрана, а главное, без цензуры, без липкого начальства, без идейных соучастников, неизменно оставляющих в каждом кадре твоих замыслов свои садистические следы.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.