Ночь кровавой луны - [27]

Несколько раз она оглянулась на меня, и я отметила, что взгляд у нее точно нехороший – с злыми льдинками в глубине. «Вдруг она и впрямь какая-нибудь ведьма», – подумала я. Вот сижу тут, рискую собственной душой, и даже, что немаловажно, здоровьем, и все это – чтобы выяснить ее истинное отношение к соседям.

Впрочем, о том, что она не любила Игоря, я догадалась без особого труда. Именно поэтому она и настаивала, что имя это нехорошее и является носителем зла.

Но почему?

Какая черная кошка между ними пробежала?

И насколько сильной могла быть ее ненависть, если допустить мысль о том, что она нарочно сваливала вину именно на него?

Или она и в самом деле почитала его злодеем?

– Вот так, моя милая, – наконец прекратила она свои колдовские извращения. – Он будет так в тебя влюблен, что и сама рада не будешь…

– Ну, почему же? – возразила я. – Кажется, я этого и хотела.

– У меня был знакомый с таким же взором, – сказала она. – Не хочу тебя пугать, но…

Она замолчала и вдруг спросила:

– Может, кофейку выпьешь со мной? А то одной скучно.

Я кивнула.

Надо же, оказывается, специалистки по магии бывают одиноки настолько, что им не с кем поговорить по душам?

Очевидно, она действительно дорожила дружбой с Машей, а все вокруг этого не понимали, видя перед собой только странную женщину, зарабатывающую себе на жизнь столь странным способом, как эгильот?

* * *

Нет, она не вызывала у меня симпатии.

Но, когда я согласилась выпить с ней кофе, она так обрадовалась, что я испытала к ней жалость.

Знаете, такое вот неприятное чувство с маленьким оттенком гадливости – она по-прежнему мне не нравилась, и в то же время я сочувствовала ее одиночеству.

Может быть, за мой сеанс милосердия святой Трифон выдаст мне поощрение в виде ее откровенности?

Она разлила кофе по неожиданно изящным чашечкам, на которых были изображены пастух и пастушка. Этакая идиллическая пастораль, странная в столь мрачном месте. Я скорее ожидала увидеть тут чашки с пентаграммами! Впрочем, откуда мне знать, к чему склонны современные ведьмы? Я общалась с представительницей этой профессии первый раз в своей жизни. Раньше как-то господь миловал!

– Как тебя зовут? – поинтересовалась она, с едва заметным подобострастием заглядывая в мои глаза.

– Александрой, – сказала я.

– Надо же, второе совпадение… – задумчиво произнесла она.

Тем не менее даже это не заставило ее отнестись ко мне с подозрением, а я почувствовала легкий укол стыда, что обманываю такую простодушную и наивную до глупости женщину!

Впрочем, сколько народа она обманула своими дурацкими «эгильотами» и «кармами»?

Конечно, они и сами были рады обманываться, и все же!

– У этой моей подруги, про которую я тебе рассказывала, дочку тоже так звали. Александрой. А ее Марией… Только вот убил ее муж. Из ревности убил. Карма…

– Да что вы говорите! – воскликнула я. – Как это убил?

– Карма, – многозначительно повторила Ольга. – Топором убил. Маша моя ведь жить с ним больше не хотела. Другой у нее был, понимаешь? Другой… Кто– не могу тебе сказать, даже и знала бы – не сказала. Маша скрывала это ото всех. Даже от меня. Одно она сказала – он сильный и порочный.

Последнее утверждение меня очень заинтересовало.

– Мой Игорь тоже сильный и порочный, – похвасталась я, задумавшись, грешу ли я против истины и присущи ли Хиллу придуманные мною качества?

Про Пенса и говорить не стоит – сила-то у него есть, а вот насчет порока я не уверена. Надо будет понаблюдать получше, может, удастся обнаружить в нем порок?

Хотя вряд ли. Если он не обнаружился за двадцать лет тесного общения, то теперь точно не обнаружится! И сил тратить на это не стоит…

– Вот всех вас на таких и тянет, – довольно кивнула моя собеседница. – Сами хрупкие, женственные, а хотите рядом с собой тигра видеть… Я ей на него гадала. Только вот на присушку она не согласилась. Хотела все прекратить, да без этого не могла. По картам вышло, что у него и жена есть, и дети, а Машу он вдалеке от себя держит, потому что между ними лежал бубновый король. И можешь не верить, а перед самой Машиной гибелью я ей выложила пикового туза с девяткой. Смерть… Хочешь, тебе погадаю?

Я поспешно затрясла головой. Сами понимаете – после этакой рекламы, кто согласится на сеанс «карточных откровений»?

– Ну, как хочешь, – слегка обиженно поджала она губы.

– Да у меня больше денег нет, – соврала я, невольно притыривая сотню.

С мелкими угрызениями совести я успешно справилась – жизнь, господа, такая штука, что нельзя позволять себе их. К тому же Лариков выдал деньги мне на мороженое, быстренько нашла я себе оправдание.

– Да, без денег ничего не узнаешь, – печально согласилась Оля.

– Вы очень переживали ее гибель? – осторожно спросила я.

– Как свою. Или как своей сестры. Маша… Она меня понимала. Остальные меня боятся. Говорят, зло несу, и что я ведьма. Они и сейчас считают, что это я на Машу беду накликала. А я ни при чем. Я сама бы Машу оживила, так плохо без нее! Она ведь красавица была, умница…

Она вытерла уголки глаз кончиком носового платка.

– А вот Игорю ее я беду нашлю, это уж как пить дать, – неожиданно визгливо прокричала она. – Не будет он жить на этой земле!