Ночь фламинго - [8]

– А он знал, кто вы такой?

– Нет. Лазар меня ему представил.

Грант встал и подошел к окну.

– Эта история мне совсем не нравится.

– Но передо мной открылись новые перспективы, – заявил Миллер. – Я задаю себе вопрос, не присвоил ли себе Вернон заодно и созданную Фолкнером сеть девушек по вызову – «Кэл-гел-ринг».

– Да, завидная перспектива, – вздохнул Грант. – Беда никогда не приходит одна. Зайдите ко мне сегодня около трех, если удастся. До трех должен прийти ответ из Лондона.

Вернувшись в свой кабинет, Миллер застал там молодого сотрудника.

– Сержант, пока вы были у шефа, я принял для вас сообщение.

– От кого?

– От Джека Брэди. Он сказал, что звонит из католической церкви Уолтхемгейт. И спрашивает, сможете ли вы добраться туда как можно скорее.

– Ясно, – сказал Миллер. – Что еще?

– Да, он просил сообщить, что напал на след девушки.

В маленькой церкви царил полумрак. Свечи горели только у алтаря. Казалось, статуя Богоматери в боковом приделе слегка колышется. Ник Миллер в непривычной обстановке чувствовал себя скованно.

Он стоял и ждал, пока Джек Брэди молился, преклонив колена.

Перед алтарем, погруженный в молитву, стоял на коленях человек, с которым они собирались поговорить. Через несколько минут он встал и подошел к ним. Миллер заметил, что он очень стар. Седые волосы на свету отливали серебром. Брэди представил их друг другу.

– Пастор Райян, сержант Ник Миллер.

Старик с улыбкой пожал руку Миллеру. Рукопожатие оказалось, против ожидания, очень крепким.

– Мы с Джеком старые друзья, сержант. Пятнадцать лет подряд он руководил секцией бокса в нашем клубе. Пойдемте, сядем лучше на веранде. В это время года солнце показывается так редко… И зима была особенно суровой.

Брэди отворил дверь, пастор прошел вперед и сел на деревянную полированную скамью, откуда видно было старое, тихое кладбище, обсаженное кипарисами.

– Мне сказали, вы постараетесь помочь следствию.

Пастор кивнул.

– Могу я ещё раз взглянуть на фотографию?

Миллер протянул ему снимок. Пастор Райян долго молча его рассматривал и, глубоко вздохнув, произнес:

– Бедное дитя.

– Вы знали эту девушку?

– Она говорила, что её зовут Джоанна Мартин.

– Она так себя называла?

– Верно. Но я не думаю, что это её настоящее имя.

– Можно узнать, почему?

Пастор Райян слабо улыбнулся.

– Я не хуже вас знаю людей, сержант. Это особенность моей профессии. Образуется как бы инстинкт.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – ответил Миллер.

– Впервые она появилась в нашей церкви около трех месяцев назад. Мне сразу бросилось в глаза, что она отличается от других прихожан. Мы живем здесь будто на вокзале, сержант. Почти все дома сдаются здесь в наем, а квартиранты постоянно меняются. Сразу было заметно, что Ионна выросла в другом мире, где царит порядок. Здесь она попала в совершенно незнакомую среду.

– Вы знаете, у кого она жила?

– Она снимала комнату у миссис Килрой. Ее дом недалеко отсюда. Я уже дал адрес сержанту Брэди.

То, что он назвал Брэди так официально, придало другой оттенок всему разговору. Казалось, он уже готовится к следующему вопросу, который неминуемо будет задан.

– Я понимаю, пастор, в каком вы затруднительном положении, – сказал Миллер. – Девушка запуталась в противоречиях. Ситуация казалась ей безнадежной, иначе она не решилась бы покончить с собой. Имеете ли вы хоть какое-то представление, что привело её в такое отчаяние?

Брэди заволновался и даже переступил с ноги на ногу. Пастор отрицательно покачал головой.

– Я должен хранить тайну исповеди. Я не имею права рассказывать, что узнал на исповеди, о чем бы ни шла речь. Для меня не существует исключений. Вы это знаете, сержант.

– Разумеется, господин пастор, – согласился Миллер. – Не буду больше ничего у вас выпытывать. Вы и так нам очень помогли. Большое спасибо.

Пастор Райян встал и протянул руку.

– Если я смогу ещё чем-то помочь, всегда рад. Вы найдете меня здесь.

Брэди пошел вперед. Миллер последовал за ним, но внезапно задержался.

– Еще один вопрос. Если я не ошибаюсь, то для самоубийц есть ограничения при похоронах. Это верно?

– В данном случае – нет, – твердо ответил пастор Райян. – Тут много смягчающих обстоятельств. Я лично доложу епископу и могу с уверенностью сказать, что препятствий не будет.

Миллер улыбнулся.

– Это меня радует.

– Извините за нескромность, но мне кажется, вы лично заинтересованы в этой истории. Можно узнать, почему?

– Я сам вытащил её из воды, – пояснил Миллер. – Такое не забывается. В одном я твердо уверен: я не успокоюсь, пока не найду виновника её гибели.

Пастор Райян тяжело вздохнул.

– Большинство полагает, что священники отрезаны от светской жизни и живут как за стеклянной стеной. Но это не так. Мне за неделю приходится встречаться лицом к лицу со злом гораздо чаще, чем иному человеку за всю долгую жизнь. – И добавил с усталой улыбкой. – И все-таки я продолжаю верить в доброе начало, в то, что в любом человеке есть что-то хорошее.

– Мне бы очень хотелось разделить с вами вашу уверенность, – мрачно буркнул Миллер. – В самом деле, я бы очень этого хотел.

Он повернулся и поспешно ушел.

Миссис Килрой была несимпатичной вдовой с ярко-рыжими волосами и тонким ртом, который она так усердно красила яркой помадой, что тот казался кровавым пятном на её топорном лице.