Ночь для любви - [76]

Но она продолжала упорствовать. Она должна научиться играть. Пусть она никогда не станет великой музыкантшей. Возможно, она и не научится играть достаточно хорошо, чтобы выступать перед публикой в гостиных, как это делали другие леди, но она была полна решимости довести дело до конца и научиться играть хотя бы для себя.

Вот уже полчаса, как Лили снова и снова играла упражнение для пальцев. Каждый раз, когда учитель останавливал ее, чтобы указать на ошибку, и укоризненно объяснял, как она должна играть, в ней вспыхивало раздражение и хотелось запустить чем-нибудь в его голову, сказать, что она больше никогда не подойдет к фортепиано. Но она прислушивалась к его советам и начинала все сначала. Она чувствовала себя уставшей не только потому, что очень поздно легла спать, но еще и потому, что провела остаток ночи, думая о Невиле. Он обещал зайти. У него для нее подарок. Сможет ли она встретить его без дрожи в коленках?

Лили упорно продолжала играть. И наконец, ей удалось сыграть хорошо, без единой ошибки и без единого замечания. Закончив упражнение, она положила руки на колени и ждала оценки.

— Замечательно!

Резко повернув голову, она увидела, что Невиль вместе с Элизабет стоят в дверях, и они оба выглядят удивленными и довольными.

— Так вот на что уходит твое время, Лили? — спросил он.

Вскочив, она присела в реверансе. Ей хотелось провалиться сквозь пол. Ее застали за упражнением, которое безошибочно мог бы сыграть пятилетний ребенок. Она с упреком посмотрела на Элизабет.

— Я полагаю, мистер Стенвик, — сказала Элизабет учителю музыки, — что Лили не будет возражать, если вы уйдете пораньше.

— Да, конечно, — подтвердила Лили. — Спасибо, мистер Стенвик.

Элизабет вышла, чтобы проводить учителя, и не спешила возвращаться назад.

— Музыка была приятной, — сказал Невиль.

— Это было всего лишь элементарное упражнение, которое мне удалось сыграть хорошо.

— Действительно, хорошо, — согласился он.

Своим комплиментом Невиль обезоружил Лили. Она не знала, что ему ответить.

— И все за один месяц, — продолжал он. — Потрясающее достижение, Лили. Ты научилась вращаться в светском обществе так легко и с такой грацией! Научилась танцевать. Чему еще ты училась?

— Я училась читать и писать, — ответила она, вздернув подбородок. — Однако все это я делаю посредственно.

— Я помню, ты говорила, это было в коттедже, что твоя самая большая мечта в жизни научиться читать и писать. Тогда я не придал этому значения. Значит, это были не просто слова? Я думал, что тебе нужны только свобода и единение с природой.

Лили присела на вращающийся стул рядом с фортепиано. Ей не хотелось, чтобы Невиль напоминал ей о коттедже. Воспоминания могли породить слабость.

— Как там Лорен? — сменила она тему, забыв, что уже спрашивала об этом.

— Хорошо, — ответил он.

— Вы назначили венчание на лето? — спросила она, рассматривая свои руки.

— Я и Лорен? Нет, Лили.

Услышав ответ, она осознала, что боялась услышать его, хотя, конечно, это может произойти осенью, зимой или...

— Почему?

— Потому что я уже женат.

Внутри Лили все перевернулось. Но то же самое он говорил и в Ньюбери. Ничего не изменилось. Спроси он ее сейчас о том, о чем спрашивал тогда, ее ответ был бы тем же самым. Да и как все могло измениться?

— Я привез тебе подарок, о котором говорил вчера вечером. — Невиль подошел к ней. Лили заметила в его руке пакет. Он протянул его ей.

Невиль сказал, что подарок не носит личного характера. Если это не так, она может отказаться. В Ньюбери-Эбби он купил ей одежду и обувь; все это она взяла с собой. Но тогда все было по-другому. Тогда она считала себя его законной женой. Сейчас она была одинокой женщиной, а он холостым мужчиной, и она не имела права принимать от него подарки. Однако она протянула руку и взяла пакет.

Лили узнала этот предмет, как только развернула бумагу, хотя он был полинявшим и деформированным.

— Папин, — прошептала она, поглаживая ранец.

— Да, — ответил он. — Только его содержимое исчезло, Лили. Это все, что мне удалось найти. Но мне казалось, что тебе захочется иметь хоть что-нибудь на память об отце.

— Да, — прошептала она, чувствуя, как к горлу подступает комок. — Да. Спасибо. — Она заметила на поверхности темное пятнышко и потерла его пальцем. — Спасибо. — Не сознавая, что делает, Лили вскочила на ноги, бросилась к Невилю и уткнулась ему в грудь. Он крепко обнял ее. Сжимая в руке ранец, она чувствовала былую связь между отцом, майором лордом Ньюбери и собой. Это были тяжелые годы — война всегда бывает ужасной, — но в ней вспыхнула внезапная ностальгия. Она крепко зажмурила глаза, отгоняя от себя прошлое.

Невиль отпустил ее, и она снова села на стул.

— Очень жаль, что содержимое ранца исчезло, — сказал он. — Ты так никогда и не узнаешь, что он хранил в нем для тебя.

— Где ты нашел его? — спросила она.

— Его переслали твоему дедушке в Ливенскорт в Лестершире, — ответил Невиль. — Он работал там грумом. Он умер еще до гибели твоего отца, и его сын, брат отца, тоже умер. Но у тебя есть тетя, все еще живущая там, и два кузена. Этот ранец хранила твоя тетя.

У нее есть родственники: тетя и два кузена. Она должна была бы почувствовать радость от такого известия, но сейчас сердце ее было переполнено печалью об отце. Лили вдруг осознала, что мало горевала о нем. Спустя каких-то три часа она вышла замуж, а после того, как получила пулю, начался долгий-долгий кошмар. У нее просто не было времени прочувствовать всю горечь утраты.