Ниже бездны, выше облаков - [40]

Мама ему отвечала, но так тихо, что я, как ни вслушивалась, разобрать не могла.

– Это же смешно! Что за нелепые отговорки! Ей всего четырнадцать. Я в её возрасте даже подумать бы не посмел о том, чтобы напиться. Да мой отец прибил бы меня на месте. И ей по-хорошему стоило бы всыпать ремня. И тебе заодно – чтобы за дочерью лучше смотрела. Я вас всем обеспечиваю, вы нужды ни в чём не знаете. У меня такая напряжённая работа, дома мне нужен покой и отдых. И вот тебе пожалуйста – покой! И это ещё надо разобраться, что с ней за парни были и чем они там занимались.

Мама опять еле слышно ему ответила.

– Ах ты их знаешь! Хорошеньких же друзей ты для неё подобрала! Может, она и напилась с твоего позволения? Чей сын? Бородина? Того самого? А-а. Ну ладно. Но всё равно это ни в какие ворота! Так. Чтобы она была наказана. Никаких прогулок, никаких подарков. Ясно? И если ещё хоть раз… Вы у меня обе бедные будете. Всё, я сказал.

Бедная мамочка! Я поклялась себе, что никогда и ни за что на свете ни капли больше не выпью.

Папа уехал на работу очень рассерженный. А пока он не ушёл, я даже боялась высунуться из своей комнаты. Да и потом тоже неловко было. Думала, мама будет ругать меня, но она вдруг сказала:

– Оставайся, Танюшка, сегодня дома. Я позвоню Тамаре Ивановне.

– А как же папа?

– А мы ему не скажем. Спи, набирайся сил. Вон ты вся серая какая.

Я завернулась в одеяло и с мыслью, заметит ли Дима моё сегодняшнее отсутствие, провалилась в сон. Но выспаться всё равно не удалось. Позвонила Запевалова и привязалась с расспросами:

– Ты где? Почему в школу не пришла?

– Я заболела. Ну, то есть плохо себя чувствую.

– Ясно. Знаем мы, как ты заболела. Пить надо меньше! Ты мне, между прочим, всё дело срываешь!

– Какое дело? – не поняла я.

– Ну здрасьте пожалуйста! Мы же вчера обсуждали у Ольги. Забыла? Что, совсем память отшибло? Мы решали, как с новеньким разобраться. Ладно, слушай. Класс поддержал наше предложение. Единогласно. Можешь сегодня в себя приходить, мы сейчас пока сходим осмотрим место, а завтра…

У меня внутри всё похолодело. Как я могла такое забыть?! Ведь и правда у Лукьянчиковой Женька говорила, что пора Диму «прописать». А я слушала её вполуха, потому что озабочена была только одним – как бы себя не выдать, как успокоиться, а потом меня и вовсе развезло. Но слово «прописка» где-то на подкорке, ну или где там, всё-таки отложилось.

Вообще, в нашем классе, сколько помню, так всегда было заведено – устраивать новеньким «прописку». Причём не только мальчикам, но и девочкам. Бывает «чёрная» прописка, бывает «белая». Белая – это когда весь класс просто над человеком прикалывается. Почти беззлобно, но я бы для себя такого не хотела. Мы заранее обговаривали место и время, куда должен был явиться каждый, и новенький, конечно. Ну а там могли назначить щелбаны, пинки или всё сразу. Не очень сильные, больше для виду. Такую «белую» прописку делали пацанам. В случае с девчонками всё сложнее – с ними устраивали целое представление. Например, было что-то вроде игры в фанты. Каждый из нас писал на бумажке желание. А новенькая должна была достать наугад десять таких бумажек и в точности выполнить всё, что там написано. Но всегда можно было и откупиться. Например, сводить весь класс в кино или в боулинг.

Совсем другое дело – прописка «по-чёрному». Её устраивают тем, кто только пришёл и уже успел серьёзно проштрафиться перед классом или же просто с первого взгляда очень не понравился. Пока случаев с «чёрной» пропиской было всего лишь два, последний – самый жёсткий – с Кристиной Волковой. Хотя она и девочка. Да и вообще её не прописывали, а судили. Словом, чёрт их разберёт, эти правила и обычаи, которые навязала всем наша ненормальная Запевалова.

Но я прекрасно помню, как первая «чёрная» прописка плавно перетекла в постоянную травлю, которая продолжалась, пока тот бедняга от нас не выбыл. И вот теперь подобную участь готовят Диме! Запевалова, как она сказала, наблюдала за ним несколько дней. Выяснила его маршрут, прямо по часам и минутам, и предложила перехватить Диму по дороге из школы, а там уж разобраться с ним.

– Я всё вычислила, – сообщила Женька. – После школы он не сразу идёт домой. Ещё какое-то время болтается с Манцур, иногда провожает её, так что у нас в любом случае будет время преспокойно дойти и устроиться на месте. Нам повезло, что он срезает дорогу через гаражи в Пожарном переулке. Тихо, безлюдно, есть где спрятаться – в общем, лучше не придумаешь. Там мы его и подождём.

Я металась, места себе не находила. Хотела предупредить его, но как? Ни номера, ни адреса Димы я не знала. Не к Аните же обращаться, в самом деле. В конце концов решила, что напишу записку и в школе как-нибудь украдкой передам ему.

* * *

Записку для Димы я писала, наверное, дольше, чем сочинение по роману Толстого «Война и мир». Никак не могла подобрать нужные слова. Потом ещё ломала голову, обратиться к нему по имени или нет. В итоге текст получился таким: «Сегодня после уроков тебя ждёт засада в Пожарном переулке». Звучит нелепо, да, особенно эта дурацкая «засада», но ничего лучше всё равно не придумалось.