Николай Островский - [16]
12 декабря 1917 года Первый Всеукраинский съезд Советов в Харькове провозглашает Украину Советской социалистической республикой.
Тогда Николаю Островскому было всего тринадцать лет. Но энергии и решимости ему было не занимать. Ольга Осиповна вспоминала о том времени:
— Коля рос отчаянным парнем. Ничего и никого не боялся. А ведь в Шепетовке в то время было очень неспокойно. Часто менялась власть… У Коли появились свои, секретные от меня, дела. Он сразу повзрослел. Часто стал отлучаться из дому, не всегда говорил, куда идет. Я не боялась дурных влияний, верила ему.
Осенью 1917 года Островский вновь поступил в первый класс Шепетовского двухклассного Народного училища. Сохранилось свидетельство об успехах и поведении ученика Николая Островского за 1917–1918 учебный год. Из 60 отметок — 56 пятерок и 4 четверки.
Летом 1918 года по заданию Житомирского губернского школьного совета в Шепетовке организовывается Высшее начальное училище.
— Осенью пришел в училище и Коля Островский, высокий, худой, смуглый мальчик с карими серьезными, глядевшими немного исподлобья глазами, — вспоминала Мария Яковлевна Рожановская, учительница этой школы. — Он сразу обратил на себя внимание тем, что не просто записался, как другие подростки, а начал с расспросов, что это за школа, Высшее начальное училище, правда ли, что все предметы будут преподаваться на украинском языке…
Коля был примерным учеником, помогал учителям в организации различных мероприятий, активно участвовал в постановке школьных спектаклей, играл на сцене, любил героические роли и неплохо исполнял их.
По вечерам он работал подручным кочегара на городской электростанции, а позже помощником электромонтера.
Он был неутомим. Находил время для всего. Всегда знал, что происходит в городе, всем интересовался, был в курсе политических новостей.
Когда Шепетовка в 1918 году была оккупирована немцами, ревком ушел в подполье. Николай не порывал с подпольщиками связи, выполнял их задания. Он бродил по городу, собирал нужные сведения. При его помощи большевикам удалось обнаружить склады провианта, белья, обуви.
— Оккупанты увозили с Украины лошадей, продукты, — вспоминал И. С. Линник. — Целые составы с хлебом, сахаром, жирами тянулись через Шепетовку в Германию. Ревком решил обратиться к немецким солдатам с воззванием — прекратить грабеж украинских крестьян, повернуть оружие против Вильгельма и капиталистов, установить у себя власть трудящихся. Расклейка воззваний была поручена Коле Островскому. С готовностью взялся он за дело. Были у него верные друзья и помощники для такой работы, ставшие потом первыми комсомольцами Шепетовки… Под утро приходит он и сообщает, что все сделано. Оккупанты не на шутку встревожились этим воззванием, объявили осадное положение. Коля торжествовал: «Здорово мы немцев напугали, Иван Семенович, хотя нас немного, а их целое войско». Позже, когда немцы стали уходить, жители Шепетовки разобрали со складов оружие. Коля старался спрятать как можно больше. Для нашей организации тогда нужен был каждый револьвер, каждый карабин…
Под руководством партии большевиков в борьбу с оккупантами включились железнодорожники. Они выводили из строя паровозы, вагоны, задерживали отправление поездов в Германию.
Брат Островского Дмитрий Алексеевич рассказывал:
— В городе вспыхнула забастовка железнодорожников. Вся станция оказалась забита эшелонами. Оккупанты окружили город, вылавливали рабочих и под конвоем приводили их в паровозное депо. Николай находился в гуще событий. Помню, как он предложил группе товарищей, в которой находился и я, укрыться в церкви, где шло богослужение. Оккупанты и оттуда вытащили нас, повели на станцию. По обочине дороги, не спуская с нас глаз, шел Николай. Собрали в депо человек двести. И здесь я увидел брата, забравшегося каким-то чудом на поперечную балку. Позже выяснилось, что у него был револьвер, который он утащил у коменданта станции. Пристроившись на балке, он намеревался стрелять, если оккупанты станут бить рабочих.
Вскоре меня и Федора Передрейчука (один из прототипов Жухрая, героя романа «Как закалялась сталь») отправили с конвоем на паровоз. Нам приказали вести эшелон в сторону Славуты. Прибегает Николай и передает указание Линника: «Поезд не выводить со станции, в крайнем случае совершить крушение». Получив такое указание, мы решили, не прицепляясь к поезду, угнать паровоз. Отъехав километров семь от Шепетовки, спрыгнули с паровоза, а он помчался вперед. Перепуганный стрелочник направил его в тупик, где он потерпел крушение.
Около месяца мы с Федором скрывались в лесу.
Однажды мы с Передрейчуком получили задание от Линника: доставить в Шепетовку оружие. На указанном полустанке мы остановили поезд, где незнакомые нам товарищи погрузили на паровоз сто винтовок и несколько ящиков с патронами. На станции Шепетовка нас встретил Сергей Ковальчук, член подпольной организации, как я позже узнал. С ним были Николай и сын дорожного мастера. Ковальчук сказал нам, что петлюровцы, дежурившие на станции, нашли цистерну со спиртом, перепились и передрались. Привезенное нами оружие выгрузили и спрятали в штабеле дров.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.