Николай Островский - [15]
Еще припоминаю рассказ Ольги Осиповны, — не помню уже, в ту ли осень 1926 года услышала я его или позднее, когда Ольга Осиповна жила с нами в Москве и в Сочи. Рассказала она следующее:
— Как-то я послала Колю к Мите в депо: надо было отнести ему завтрак. Наказала нигде не задерживаться. Время идет, а Коли все нет и нет. Я уже несколько раз выходила за калитку посмотреть, не идет ли он. Начала волноваться, так как знаю, что Николай никогда не обходит составы, а подлезает под вагоны. А были случаи, что поезд трогался и люди попадали под колеса. Собралась я уже сама идти к Мите. Только вышла на шоссе, смотрю — идет Коля. «Ну и задам я ему трепку», — подумала я. И едва он подошел, набросилась с упреками. Но он остановил меня: «Мама, не ругай меня. Я не мог прийти быстро вот почему. Когда я возвращался домой, навстречу мне шла женщина, страшно нагруженная: через плечо у нее были перекинуты два огромных мешка, чем-то наполненных, в одной руке она несла корзину с курицей и цыплятами, другой вела малыша лет двух-трех, он капризничал, упирался, не хотел идти. Женщина от усталости еле-еле шла. А надо было спешить к поезду! А тут еще, как назло, вырвалась курица, за ней рассыпались и цыплята, стали разбегаться. Ну, как ей не помочь? Я собрал цыплят и курицу, положил в корзину, завязал ее, взял мешки и проводил женщину на вокзал». — И вместо трепки я поцеловала своего мальчугана. Мне было радостно, что он такой добрый и отзывчивый.
Ольгу Осиповну — мягкую, добрую, серьезную — нельзя было не любить. И я очень привязалась к ней. А когда я уехала от родных и Ольга Осиповна поселилась у нас, она стала мне второй матерью.
Она пережила своего младшего сына. И до конца ее дней мы переписывались, и письма ее согревали меня. Я сохранила 160 писем от Ольги Осиповны. В первом письме после смерти Николая она писала: «8 января 1937 года. Милая Рая! Нет сил тебе описать мое одиночество. Места не приберу, где бы найти покой и на чем бы сосредоточиться. В комнате пусто…»[6].
А в декабре того же года, в годовщину смерти Николая, она прислала мне свое «Воспоминание о Коле». Эта малограмотная женщина написала стихи, чтобы рассказать о своем горе:
В суровое военное время — в 1943 году — я получила от нее групповую фотографию, на которой были изображены Ольга Осиповна, Дмитрий Алексеевич и Екатерина Алексеевна с детьми. В верхнем правом углу Ольга Осиповна подклеила фотографию Коли и мою. На обороте написала: «Дорогой Раюше. Посылаю тебе для музея фото нашей семьи. Я бы хотела, чтобы ты с Колей там была. Но если ты найдешь, что некрасиво, то сделай иначе. Но чтобы мы все были там, и надпиши, чтобы было ясно посетителям, кто на фото»[7].
Да, Островский имел основания сказать: «Есть прекраснейшее существо, у которого мы всегда в долгу, это — мать!»
Ольга Осиповна Островская умерла в Сочи в 1947 году, семидесяти двух лет от роду.
4
Боевые бури
На боевое время пришлось возмужание Николая Островского. 1917–1920 годы. Шепетовка, пограничный городок, объята пламенем классовой борьбы. Насколько ожесточенной была эта борьба, можно судить по тому, что власть в Шепетовке переходила из рук в руки много раз.
На улицах города — митинги по случаю предстоящих осенью выборов в Учредительное собрание. Каждый оратор призывает жителей отдать голоса за кандидатов его партии. Партия большевиков посылала на эти митинги своих представителей: надо было разъяснить народу, что несет с собой Учредительное собрание, на выборы которого буржуазное Временное правительство согласилось, стремясь удержать свое господство и помешать развитию революции.
Трудно было разобраться подростку Островскому во всех этих политических делах. Но когда он услышал большевика Ивана Семеновича Линника, то сделал выбор. На всю жизнь.
Вот что рассказал позднее И. С. Линник:
— Выступая на летучем митинге, я призывал голосовать за список, по которому проходили кандидаты от партии большевиков. Вдруг подходит ко мне мальчик и спрашивает, кто такие большевики? Я разъяснил ему, и он говорит решительно: «Буду голосовать за большевиков». Пришлось разочаровать его, сказав, что он еще мал, не имеет права голосовать. Это был Коля Островский. Наше случайное знакомство не оборвалось. Коля при каждой встрече заводил со мной разговоры на политические темы, всегда задавая умные и дельные вопросы…
А события нарастают. Россия объята революционным огнем. И вот наступает Октябрь…
25 октября (7 ноября) 1917 года входит в историю как день победы Великой Октябрьской социалистической революции в России. В этот день в Петрограде на заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Ленин, обращаясь к делегатам, говорит:
«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась…
Отныне наступает новая полоса в истории России, и данная третья русская революция должна в своем конечном итоге привести к победе социализма…»
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Проза поэта о поэтах... Двойная субъективность, дающая тем не менее максимальное приближение к истинному положению вещей.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.