Николай Некрасов и Авдотья Панаева. Смуглая муза поэта - [5]

Но, может быть, меркантильному интересу сопутствовали романтические мечты? Ведь женился же граф Николай Шереметев на актрисе своего крепостного театра Прасковье Жемчуговой, московский губернский предводитель дворянства князь Л.Н. Гагарин – на танцовщице, дочери камер-лакея Анюте Прихуновой, другой представитель рода, И.А. Гагарин – на Екатерине Семеновой. Ольга Каратыгина с радостью пошла на содержание к светлейшему князю А.А. Безбородко, жила в его доме, родила от него дочь, которую «благодетель-отец» прекрасно обеспечил. Безбородко пристроил и саму Ольгу: он выдал фаворитку за правителя своей канцелярии Н.Е. Ефремова, соблазнив того начисленным ей баснословным приданым.

По закону того времени актрисы императорских театров не могли, официально выйдя замуж за дворян-офицеров императорский армии, продолжать играть на сцене. В противном случае офицерам надлежало немедленно подавать в отставку. Талантливая Варвара Асенкова (1817–1841), дочь известной актрисы Императорского театра Александры Асенковой и офицера лейб-гвардии Семеновского полка Николая Кашкарова всю свою короткую жизнь прожила с клеймом незаконнорожденной.

В.Н. Асенкова. Неизвестный художник

Из всех театральных нимф связали себя «артистическим» браком 129 девиц, обвенчались с купцами и чиновниками – 26, с разными лицами – 306, с высшей аристократией – 19, на содержании состояли 34 красавицы, в официальном безбрачии пребывали 343 артистки.

Многие одаренные девушки вынуждены были приспосабливать свои таланты к требованиям времени и обстоятельств. Дочь театрального суфлера Варвара Петровна Волкова являла собой яркий пример фантасмагорической смеси черт: скромности, набожности, простодушия, доброты, строгого соблюдения корпоративных интересов, умения дружить, детской наивности, силы воли, фантастической работоспособности, амбициозности, железной хватки, распущенности, расчетливости, цинизма, обаяния – словом, всех тех качеств, которые составляли понятие «императорская балерина».

Толпы юных, милых девиц резвились в воздушных сферах императорской сцены и среди бутафорской роскоши. «Можно представить себе, какое соперничество, какая ревность, какие запутанные интриги рождаются в среде этих женщин, молодых, пылких и тщеславных! – писал искренне преданный балету Джордж Дорис. – Они образуют бесчисленные кружки и группы – со своими секретами, своими симпатиями и антипатиями. Соперничающие кланы ведут между собой нескончаемую скрытую войну, приводящую к шумным ссорам».

Бегство из театрального рая

Будущее хорошеньких сестер Брянских просматривалось вполне отчетливо – идти на содержание. Поэтому их образованием никто особенно не озаботился. Девочки худо-бедно владели грамотой, немного щебетали по-французски и посещали балетный класс Петербургского театрального училища. Авдотья в отличие от старшей сестры Анны больших успехов не сделала. И не потому, что была неспособна к танцам или недостаточно пластична. В своих воспоминаниях она подчеркивает, что «питала отвращение к одному названию «танцовщица». Но если бы захотела – то посрамила бы всех! В подтверждение она рассказывает, как постоянно укорявший ее бездарностью и ленью балетмейстер был потрясен, случайно увидев, как девочка в пародийной манере демонстрировала буквально чудеса гибкости и профессионализма.

Авдотья была хороша собой, умна и решительна. И мечтала о будущем совсем ином, нежели та суетная и беспорядочная актерская жизнь, какую вели ее родители. Семья жила в казенной квартире при театре, и первые впечатления девочки были связаны с домашними репетициями, на которых она присутствовала тайно, прячась за огромным диваном в кабинете отца. В доме Брянских всегда собиралось большое разнокалиберное общество, бывали и актеры, и прожигатели жизни, и многие писатели и публицисты того времени. Ни одна семья артистов не славилась тогда таким радушием и гостеприимством, как семейство Брянских. Дети с младых ногтей привыкли не дичиться незнакомых, принимали за должное общение накоротке с такими высокопоставленными особами, как князь Шаховской, генерал Милорадович и др.

Родители жили своими интересами. Отец, кроме сцены, увлекался охотой, рыбалкой и бильярдом; красавица-мать, роскошная брюнетка – интригами, модами, поддержанием своей красоты и азартной игрой в карты. Дети в их жизни занимали самое скромное место. Впоследствии Авдотья очень обижалась за это на родителей: учеба могла бы оказать благотворное влияние и на ее общее развитие, и на художественные способности. А так – детство и юность остались годами праздного и бесцельного существования.

Яков Брянский был «сильный драматический и трагический артист, с талантом, можно сказать, первоклассного пошиба. Его игра была умна, строго размерена и строго рассчитана. Огненной игры у него не было, он принадлежал к классической школе, совершенно подобной школе парижского «Theatre Francais». Лучшей характеристики игры Брянского я не могу сделать, как назвать его родным братом итальянского актера Росси. которого еще недавно видели у нас в России: отчетливая, превосходная декламация с оттенком певучести и с размеренно повторяющимися повышениями и понижениями тонов голоса. Но это не доходило у него до надоедливости, как у Росси. В памяти моей остались сильные впечатления от игры Брянского в «Отелло» – Яго, в «Эсмеральде» – Квазимодо, в «Разбойниках» – Франца, в «Жизни игрока» – Вагнера и др.», – писал впоследствии в своих воспоминаниях Д.В. Григорович.