Николай Коробицын - [28]

В Петербурге Коробицын снова снял квартиру на Васильевском острове и с 16 августа работал в комиссии по приемке товаров с корабля, которые перевозились из Кронштадта в магазин Российско-Американской компании при Гостином дворе. Товар разбирали по сортам для продажи.

23 августа магазин посетил император Александр. Он осмотрел китайские товары. Более всего его заинтересовали костяные, перламутровые и черепаховые изделия, и он выражал восхищение искусством китайских мастеров.

В один из дней в конце августа Коробицын заметил в магазине бравого поручика, с интересом рассматривавшего китайские товары. Оказалось, что это граф Федор Толстой. Коробицын пригласил его в комнату компании при магазине и попросил принести вина. Толстой искренне радовался этой встрече. Коробицын был одним из немногих участников экспедиции, не имевших на графа обид. Вспомнили плавание в Атлантическом океане, Гавайские острова.

Толстой рассказал, что к тому времени, когда он через Сибирь добрался в Петербург, там уже получили донесение Крузенштерна о плохом поведении графа на корабле. У городской заставы его встретил фельдъегерь с предписанием отвезти провинившегося в Нейшлотскую крепость. Там он пробыл около года и вот только недавно вернулся в свой полк.

— Воздерживаюсь пока от всяческих конфликтов, — грустно сказал он Николаю Ивановичу, — скучно, признаюсь вам, но такова жизнь, а ведь руки чешутся кой на кого в полку, да что там…

Они расстались по-дружески, и Толстой покинул магазин, купив какие-то китайские безделушки из кости.

27 августа вся партия китайского чая, состоящая из 2095 ящиков, была продана компанией московским купцам на вес по 110 рублей за пуд. Прочие товары продавались с аукциона в Главном правлении компании. Он открылся 1 сентября. На открытии присутствовали два директора компании: Михаил Матвеевич Булдаков и Евстрат Иванович Деларов. До окончания аукциона товары находились в ведении Коробицына. Оставшиеся от аукционной продажи товары (главным образом фарфор) по приказанию Главного правления компании были отправлены в московскую контору и там реализованы.

8 сентября Николай Иванович Коробицын получил знак монаршего благоволения — золотую медаль на алой Александровской ленте для ношения на шее. Это была награда за труды во время трехгодичного плавания в пользу Российско-Американской компании и Отечества.

Михаил Матвеевич Булдаков за подготовку экспедиции вокруг света и в Русскую Америку был награжден орденом Святого Владимира IV степени. Он занимался уже подготовкой новой экспедиции на корабле «Нева» под командованием Л. А. Гагемейстера. Булдаков много содействовал тому, чтобы заинтересовать делами компании правительство. Ему очень не хватало Николая Петровича Резанова. С его смертью в 1807 году Российско-Американская компания лишилась умного влиятельного человека.

А осень 1806 года была в Петербурге дождливой и холодной. Рано выпал снег, и слякотная погода стояла до января 1807 года, когда вдруг ударили крепкие морозы. Коробицын возвращался со службы поздно, уже совсем стемнело. В квартире было холодно, и хозяйка топила печки не только утром, но и вечером.

Коробицын прощался с Петербургом. 1 февраля он подал в правление компании прошение о расчете. Служба в Российско-Американской компании приказчика Николая Ивановича Коробицына была окончена.

Теперь у него появилось много свободного времени, и он бродил по городу, по его улицам и площадям. Как-то раз зашел в Летний сад. Был обычный зимний день, падал снежок. Стоял легкий морозец. Решетку Летнего сада опушил иней. Инеем оделись и статуи. Но дорожки в саду были расчищены. Коробицын посидел на одной из скамеек, понаблюдал за гувернантками, прогуливающими детей. Закончен был один из этапов его жизни, может быть, самый главный. И ему было грустно.

Что-то дальше готовила ему жизнь? Он хотел возвратиться в Великий Устюг к родителям, в отчий дом. Это сейчас стало главным для него. Решение было твердое, хотя ему предлагали и новую работу в компании. Но Великий Устюг манил его к себе, манил неудержимо, и он не мог сопротивляться этому зову. Видно, так было угодно Всевышнему.

Глава VIII. Возвращение

Июнь 1807 года выдался в Великом Устюге холодным и дождливым. Цвела черемуха, в огородах скупо выбрасывал сиреневый цвет картофель, пошли в рост морковь и недавно завезенная из Голландии брюква. Она пришлась устюжанам по сердцу своей сочностью и сладким вкусом, здесь называли ее ласково «голландка» или проще — «галанка».

Нужно было солнце. И, словно желая наконец порадовать устюжан, 19 июня утром его лучи пробились сквозь тучи и обласкали древнюю северную землю, набережную Сухоны, церкви и монастыри. А к полудню небо окончательно очистилось от дождевых хмурых туч. И сразу окрасились в веселые изумрудные тона тополя и березы, заискрились водяные бусинки на тяжелых лиловых гроздьях сирени в палисадниках домов.

И пассажиры, сошедшие на пристани с небольшого судна, прибывшего из Вологды, останавливались на берегу, любуясь шеренгой белоснежных храмов и свежей яркой зеленью городской набережной.

Остановился, словно пораженный этой красотой, и невысокий молодой мужчина. Он снял с себя дорожный плащ, перекрестился на колокольню Успенского собора и устало улыбнулся. Потом он увидел спешивших ему навстречу старушку и девушку и помахал им рукой. Они обнялись.