Николай Коробицын - [11]

— Роггевейн еще очень дешево отделался, — прибавил Петр Повалишин, гордившийся своим знанием истории путешествий. — А вот английский адмирал Энсон, тот действительно мог бы рассказать вам, что такое мыс Горн. Этот адмирал подошел к мысу Горн, командуя эскадрой из пяти фрегатов, а когда мыс остался позади, он командовал уже только двумя фрегатами — остальные три лежали на морском дне.

В Магелланов пролив «Надежда» и «Нева» вошли без осложнений. Шлюпы осторожно двигались вдоль побережья Огненной Земли. Ночью всем стало понятно, за что она получила такое название. На темном берегу то тут, то там вспыхивали бесчисленные огоньки. А утром выступили из мрака и горы, что беспорядочно загромождали Огненную Землю. На их склонах рос угрюмый лес. В глубоких ущельях еще лежал снег, несмотря на то, что был февраль — макушка лета.

Вот наконец и мыс Горн — черный, голый утес, изъеденный бурями. Моряки «Невы» с трепетом оглядывали его зубчатую спину, отделяющую Атлантический океан от Тихого. Он казался чудовищем, подстерегающим добычу.

Погода была пасмурная и дождливая. Дул сильный ветер. Русские корабли «Надежда» и «Нева» вышли в Тихий океан.

Глава IV. Тихий океан

В ночь на 13 марта при крепком ветре и пасмурной погоде корабли «Надежда» и «Нева» разлучились. До этого «Нева» два дня лавировала в темноте, но и когда прояснился горизонт, шлюпа «Надежда» не было видно.

Лисянский приказал держать курс на остров Пасхи. «Нева» при попутном ветре шла на северо-запад. После трехнедельного плавания, 4 апреля, с корабля заметили холмистый безлесный кусок суши. Это и был остров Пасхи, на котором когда-то побывал капитан Джеймс Кук, а через двенадцать лет после него — другой знаменитый мореплаватель, капитан Лаперуз.

Корабль «Нева» лег в дрейф в пяти милях от берега. Четыре дня он лавировал у острова и ждал «Надежду». Толпы островитян бегали по берегу и наблюдали за кораблем. Все были без одежды, нагие.

Жилища островитян находились в восточной части острова. Там возвышалось пять черных огромных монументов. Аборигены жгли огонь. Южная часть острова была утесистая. В северной части виднелись аллеи из банановых деревьев. Там тоже стояло несколько черных истуканов.

На якорь решили не становиться. Лейтенант Повалишин 9 апреля днем отправился на берег в ялике с четырьмя вооруженными матросами и с подарками островитянам. Берег был каменистый, и подход к нему затрудняли буруны. Пристать Повалишину не удавалось, и ялик держался на некотором расстоянии от берега. Тогда островитяне попрыгали в воду и поплыли к шлюпке. У них в руках были бананы, картофель, сахарный тростник и какие-то незнакомые россиянам, но, видимо, съедобные коренья.

Все это они с удовольствием меняли на ножи, ножницы, маленькие зеркала, набивные платки, медальоны из российских монет на цепочках. Особенно по душе им пришлись ножи. Объяснялись они с гостями жестами. Моряки оставили на острове бутылку с запиской капитану «Надежды».

Через час Повалишин возвратился на корабль. По его рассказам, все островитяне были обыкновенного росту, стройные и крепкого сложения. По цвету лица и тела мало отличались от европейцев. Но от солнца кожа их казались красноватой. Лица же покрывала синяя татуировка. Их темно-русые волосы спереди были острижены. Как отметил Коробицын, в облике их не было ничего особенного, хотя Джеймс Кук писал об их необыкновенной величине и достигающих плеч ушах. «Сие, противу описания его, оказалось несправедливо, — отметил в дневнике Николай Иванович и дальше записал: — Взор, как у всех непросвещенных народов, несколько суровый. Одежда из двух кусков папирусу, привешенных на пояску или травяной веревке спереди и сзади для прикрытия тайных удов. Дома у них из тростнику, имеют вид опрокинутой большой величины лодки. Внутри помещается от 10 до 20 семейств. Дома защищают от бурных ветров, дождей и солнечного зною».

Больше всего Коробицына поразили огромные каменные статуи острова Пасхи: «На берегу моря, на больших возвышенностях довольное число находится сделанных из камня человеческого подобия по пояс большой величины монументов».

Вечерами в кают-компании новые впечатления оживленно обсуждались. И как-то офицеры попросили Юрия Федоровича Лисянского рассказать об острове Пасхи и его статуях.

— Исполинские статуи эти высечены из цельного камня и рассеяны по всему острову. Стоят они на гигантских платформах, тоже высеченных из камня, — так начал свой рассказ Лисянский. — Побывавшие здесь до нас мореплаватели расспрашивали островитян, откуда у них эти статуи, кто их сделал, что они означают. Но островитяне ничего не смогли объяснить и с суеверным ужасом глядели на гигантские каменные глыбы.

— Вряд ли эти статуи созданы теми людьми, которые сейчас обитают на острове Пасхи, — продолжал Юрий Федорович. Во-первых, людей там слишком мало, им не под силу было ворочать такие глыбы, а во-вторых, невозможно себе представить, чтобы такая сложная работа могла быть выполнена жалкими топориками, сделанными из камня и ракушек. Да и вот же ваш коллега Петр Повалишин рассказывал, как островитяне радовались обычным железным ножам. Остается предположить, что на острове Пасхи обитал когда-то многочисленный, могущественный и культурный народ. Но это кажется еще невероятней. Слишком уж мал остров Пасхи, слишком отдален от других берегов, а главное — слишком бесплоден.