Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах». Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы) - [195]
Когда я попаду к вам? Надеюсь, через год в конце марта, по дороге в Крым, где я теперь уже не могу бывать иначе, как ранней весной.
Письмо твое читал с некоторой грустью: мой Мишенька не смог бы так разобрать ни «Идиота», ни «Мертвые души». Он очень хороший, но ты развитее.
Твой названный дедушка.
Дорогие мои мальчики: Павлуша и Алеша!
Благодарю за отклик. Надеюсь, что ты, Павлуша, уже ходишь без палочки (а я-то все с палкой!). Боюсь, что Дрезденская галерея частично оказалась лишней.
Напишите, сюжеты каких картин вам непонятны. Я объясню.
Получил известие от Миши, у него все же 3 тройки. А вот мой другой внук (внук моей кузины, которая хорошо помнит вашего отца и сочельник в Киеве в 1924 году) <фрагмент письма утрачен>.
Я был на выставке Свешникова[1186]. Это прекрасный художник, так рано и почетно окончивший свою жизнь. Особенно хороши и по стилю, и по образам иллюстрации к Пушкину и к Тургеневу.
Ну вот, всего доброго, сделайте все от вас зависящее, чтобы Новый год встретить с хорошими отметками. «Ну вот, зачем он так пишет, это скучно». Так подумали вы, кончая это письмецо. Но ведь это необходимо вам сделать.
Радость папы и мамы в ваших руках. Папа мне подарил по моему выбору рисунок Алеши.
Крепко жму руки,
Ваш НАнциф
Милый Алеша!
Тебе еще о твоих рисунках. Ты сделал успехи. У тебя уже есть свой почерк, это признание зрелости. (Но почерк твой в письмах плохой, и я не мог никак разобрать, какой я дедушка. Прости шутку и скажи мне: «Врач, исцелися сам».)
Ты уже схватываешь хорошо выпуклостью контур, передающий кратко и выразительно движение в покое. Ибо покой = остановленное движение, но его надо чувствовать. Понравилась мне и акварель, и звери: Мишка и птицы, особенно аист (или журавль).
С упорством добивайся своей цели, умей смотреть на картины, читать скрытое в них. Пусть твоими учителями будут и великие мастера прошлого.
Всего доброго.
«Названный» дедушка.
Милый Павлуша,
Надеюсь, что ты уже двуногое существо и нога твоя свободна от лат.
О «Кларе Милич» хочу писать работу. В этой повести Тургенев описал оперную певицу Кадмину[1187], замечательную женщину. У меня есть очень интересный материал. Чем больше будешь читать вслух хороших книг, тем лучше будет и папе, и тебе самому.
Привет. НАнциф
Милый Алексиус.
Пальма Веккио не помню, так что и объяснить тебе не могу[1188]. Веккио значит «старый». Это прекрасный мастер колорита (венецианец).
«Флора» Nicolo Pussino (или Pausin) передает сцены из метаморфозы Овидия: самоубийство от обиды Аякса Телемонида (о нем спроси папу), превращение в цветок Нарцисса — он все любовался своим отражением в воду[1189].
Читай побольше книг, как это делает Павлуша.
Привет тебе от Nicolo Vecchio (от старого Николая).
Милые Павлуша и Алеша! Очень порадовали меня ваши письма. Мне нужно отвечать на много писем, потому я не пишу, как обычно, каждому из вас, а сразу обоим.
Павлушу заинтересовала «Крейцерова соната». Это очень мрачная повесть, но я согласен с Павлушей, что над ней следует задуматься молодым людям и моего времени, и вашим современникам. Вот только что мне не по душе в «Крейцеровой сонате». Толстой не показал, что духовные силы человека способны овладеть и осветить темные силы страстей, и прежде всего это может сделать любовь, если она станет организующей силой жизни, я имею в виду прекрасную любовь к женщине, очищающую человека, вдохновляющую его творчество, осмысляющую его жизнь, но к такой любви человек должен готовить себя, подавляя дурные инстинкты, развивая свои духовные силы.
Теперь ответ Алеше. Мне все понравилось, что ты писал о Тургеневе. Хочу сообщить ему, что я так любил Джемму, что, когда перечитывал эту повесть, пропускал страницы, где описывалась его измена, и вместе с Эмилем и Панталеоне был готов грозить Санину кулаком. И как изумительна та сцена, когда налетел вихрь, и они поняли, что любят друг друга, и лицо Джеммы было грозно, так поразила Санина ее красота.
Вот это очень глубокое наблюдение Тургенева. Так на древних русских иконах грозны лица ангелов. У Герцена есть тоже замечательное наблюдение: лицо его любимой Наташи было так счастливо, что на него легла печать страдания. Счастье, доведенное до вершин, граничит уже со страданием.
До свиданья в наших письмах. Ваши же посылаю папе и маме, они их порадуют. Привет маме, привет папе.
Ваш дед.
Дорогие мои мальчики, то бишь юноши!
Павлуша и Алеша!
Поздравляю Павлушу с окончанием школы, а тебя, Алеша, с окончанием семилетки. Надеюсь, что вы оба напишете мне о своих планах, мечтах. Сообщите также о здоровье мамы. Меня очень обеспокоило известие о ее болезни.
Теперь ваш папа дома. Вы попробуйте себе представить его состояние. Мрак и безделие. Мне страшно об этом подумать. Пусть же и вам сделается страшно.
А ведь вы можете в его мрак внести луч света. Дать ему дополнительную пищу: сговоритесь между собой по очереди, через день читайте отцу. Это Ваша теперь священная обязанность, ваш долг. Мне очень грустно, что я вам должен писать об этом. Но ваш папа мне писал, что вы не читаете ему, ни Павлуша, ни Алеша.
В этом этюде охарактеризованы пути, ведущие к постижению образа города в передаче великого художника слова. Этим определен и подход к теме: от города к литературному памятнику. Здесь не должно искать литературной характеристики. Здесь отмечены следы города в творчестве писателя. Для исследования литературы, как искусства, этюд может представить интерес лишь, как материал для вопросов психологии творчества. Эта книжка предназначена для тех, кто обладает сильно развитым топографическим чувством и знает власть местности над нашим духом.Работа возникла из докладов, прочтенных в Петербургском Экскурсионном Институте.[1].
Это уникальный по собранному материалу поэтический рассказ о городе, воспетом поэтами и писателями, жившими здесь в течение двух веков.В предлагаемой книге Н. П. Анциферова ставится задача, воплощающая такую идею изучения города, как познание его души, его лирика, восстановление его образа, как реальной собирательной личности.Входит в состав сборника «Непостижимый город…», который был задуман ученицей и близким другом Анциферова Ольгой Борисовной Враской (1905–1985), предложившей план книги Лениздату в начале 1980-х гг.
С Петербургом тесно связан жизненный и творческий путь Пушкина. Сюда, на берега Невы, впервые привезли его ребенком в 1800 году. Здесь, в доме на набережной Мойки, трагически угасла жизнь поэта. В своем творчестве Пушкин постоянно обращался к теме Петербурга, которая все более его увлекала. В расцвете творческих сил поэт создал поэму «Медный всадник» — никем не превзойденный гимн северной столице.Каким был Петербург во времена Пушкина, в первую треть прошлого века?
В настоящей книге, возвращаясь к теме отражения мифа в «Медном всаднике», исследователь стремится выявить источники легенд о строителе города и проследить процесс мифологизации исторической реальности.Петербургский миф — культурологич. термин, обозначающий совокупность преданий и легенд, связанных с возникновением СПб и образом города в сознании людей и в иск-ве. Петербургский миф тесно связан с историей СПб и его ролью в истории страны. Реальные события возникновения СПб обрастали мифологич. образами уже в сознании современников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
«В Тургеневе прежде всего хотелось схватить своеобразные черты писательской души. Он был едва ли не единственным русским человеком, в котором вы (особенно если вы сами писатель) видели всегда художника-европейца, живущего известными идеалами мыслителя и наблюдателя, а не русского, находящегося на службе, или занятого делами, или же занятого теми или иными сословными, хозяйственными и светскими интересами. Сколько есть писателей с дарованием, которых много образованных людей в обществе знавали вовсе не как романистов, драматургов, поэтов, а совсем в других качествах…».
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Дмитриевич Набоков, ученый юрист, известный политический деятель, член партии Ка-Де, член Первой Государственной Думы, род. 1870 г. в Царском Селе, убит в Берлине, в 1922 г., защищая П. Н. Милюкова от двух черносотенцев, покушавшихся на его жизнь.В июле 1906 г., в нарушение государственной конституции, указом правительства была распущена Первая Гос. Дума. Набоков был в числе двухсот депутатов, которые собрались в Финляндии и оттуда обратились к населению с призывом выразить свой протест отказом от уплаты налогов, отбывания воинской повинности и т. п.
Переписка Алексея Ивановича Пантелеева (псевд. Л. Пантелеев), автора «Часов», «Пакета», «Республики ШКИД» с Лидией Корнеевной Чуковской велась более пятидесяти лет (1929–1987). Они познакомились в 1929 году в редакции ленинградского Детиздата, где Лидия Корнеевна работала редактором и редактировала рассказ Пантелеева «Часы». Началась переписка, ставшая особенно интенсивной после войны. Лидия Корнеевна переехала в Москву, а Алексей Иванович остался в Ленинграде. Сохранилось более восьмисот писем обоих корреспондентов, из которых в книгу вошло около шестисот в сокращенном виде.