Никакой романтики - [13]
Мария действовала как-то несмело, то прикасаясь, то отступая. Поцеловала — и едва ощутимо приласкала пальцами. И снова… и снова… Хотелось большего, но Маша вновь отступила. Владимир чертыхнулся, подавляя желание форсировать события, так сказать, грубой силой. Маша, кажется, поняла, в чем дело, и приняла его в себя до конца. Чуть отступила — и опять до конца. Но это было как-то не так — не так, как он хотел, не так, как он привык. Она царапнула его зубами, слишком сильно сжала пальцы…
— Черт, Маша, поосторожнее, — он придержал ее голову.
Она отстранилась и настороженно поглядела на него снизу вверх.
— Не кусайся… не сжимай так сильно, понежнее, — попросил он, зарываясь пальцами в ее волосы.
Девушка вернулась к своему увлекательному занятию, но теперь ему стало совершенно очевидно то, что ночью проскальзывало какой-то дальней мыслью: она была совершенно неопытна. Просто удивительно — с таким-то энтузиазмом и такой жаждой. И то, что должно было быть наслаждением, превращалось для него в сладкую пытку. Не в силах больше терпеть, он потянул девушку за волосы наверх и крепко поцеловал в губы, пытавшиеся доставить ему удовольствие. Он посадил ее на себя. Теперь он был внимательнее, чем ночью, и уловил в ее стоне не только удовольствие, но и удивление. Там внутри она была мягкой, жаркой и тугой. Гораздо лучше, чем то, что она пыталась проделать чуть раньше. Но будь он проклят, если скажет ей об этом.
Он опять был уже на краю, а Маша, кажется, пребывала очень далеко от оргазма. Он не стал сдерживаться.
Потом обнял ее и вздохнул.
— Я опять поспешил, — повинился он, потеревшись щекой о ее плечо. Маша взглянула на него и очень светло и легко улыбнулась.
— Мне все нравится, — уверила она его и поцеловала в губы. Потом попыталась встать с него. Он придержал презерватив, чтоб не слетел вслед за девушкой. Маша посмотрела на то, что осталось вместо нее и криво ухмыльнулась, подумав: «Как неромантично.» Надела трусики и посмотрела на часы. Всего-то двадцать минут прошло с тех пор, как она вошла в кабинет начальника.
— Я принимаю таблетки уже полгода, так что нет необходимости в дополнительной подстраховке, — сказала она с улыбкой.
— Полгода? Зачем?
Вместо ожидаемого «ничего личного» она просто пожала плечом — ответ ничем не лучше.
— Я могу идти? — спросила она с особой интимной ноткой, продолжая улыбаться.
— Да.
Он проводил ее улыбкой. Неопытная и недевственница. Ему было очень любопытно узнать, в чем тут дело, но его сдерживало его собственное условие. Ничего личного. Никаких расспросов, лишь ежеминутное удовольствие. К тому же таблетки принимает полгода. Зачем? На всякий случай?
Домой Маша ехала, даже не пытаясь сдержать счастливую улыбку, и рассеянно перебирала и смаковала в уме интимные моменты прошедших суток.
Она переступила порог квартиры. Мать уже ждала ее. Маша засмеялась:
— Что, прямо в коридоре будешь выпытывать подробности?
Наталья Павловна ухмыльнулась в ответ, прошла на кухню и села за стол, поджидая дочь. Маша присоединилась к ней через несколько секунд. Дочь выглядела очень довольной, отметила мать.
— Ну и как он? — наконец строго спросила Наталья Павловна.
Интонация матери рассмешила девушку. Что-то ее сегодня способна рассмешить любая мелочь.
— Мне все понравилось, — пожала она плечом. — Только…
— Ну?..
— Вроде он делал все как надо, теоретически, вот только этого мне оказалось мало.
— В каком смысле мало?
Маша не представляла, как сможет произнести в разговоре с матерью слово «оргазм», но синонима подобрать не могла. Пэтому собрала всю свою решимость и выговорила:
— Ну… без оргазма… как-то вышло.
Ей действительно было интересно поговорить на эту тему именно с собственной матерью. Сама Маша имела много теоретических сведений на эту тему, но вот здесь в ее знаниях оказался пробел.
Наталья Павловна засмеялась.
— Не волнуйся, — сказала она. — В этом деле, как и в любом другом, нужна практика. Когда твой организм приспособится к данному конкретному мужчине, к его особенному стилю, тогда и получишь все возможное наслаждение.
Мать сделала многозначительную паузу, наклонилась поближе:
— Когда твои ожидания и фантазии заменятся реальным опытом и настоящими воспоминаниями. Ты слишком долго мечтала, Маша. И вообще, оргазм в этом деле не главное.
— Я так и подумала.
— Наслаждайся.
Наталья Павловна коснулась руки дочери, словно даруя родительское благословение, потом налила себе и дочери чай.
— А у меня тоже есть новости, — сказала она фальшиво-беззаботным тоном.
Маша подняла взгляд.
— Назначили дату операции. Через две недели, в четверг.
Так скоро… Всего через две недели… Маша с трудом смогла сделать глоток чая.
— И я рада, что у тебя кто-то появился именно сейчас, — добавила мать. — Пусть это даже служебный роман.
Глава 9
Следующий рабочий день Маши начался со звонка Владимира Борисовича: он сообщил, что появится в офисе часа в четыре. И хотя голос его был вполне равнодушным и не намекал ни на что интимное, надежда на секс умирает последней. На всякий случай Маша мысленно погрозила своим обрадовавшимся, излишне оптимистичным гормонам.
В плане работы день оказался довольно скучным. Стрелки на офисных часах подползли наконец к четырем часам, и по всему ее телу прокатилась дрожь предвкушения.
Любовный роман со странной и нестандартной эротикой. Или, скорее, неформатная эротика, разбавленная любовью, в историческом антураже.Джоанна, леди Лэнгфорд, осталась ни с чем после смерти мужа. Где искать помощи? Да и богат ли выбор для вдовы без средств, с ребенком на руках и без профессии? Можно стать любовницей богатого человека. А можно стать любовницей богатого извращенца. Что лучше? А если выбор только между одним извращенцем и другим таким же?
Что касается сюжета… Барон Эшли, мужчина, страдающий излишним благородством, оказался в ловушке. Он вынужден предложить руку и сердце Холодной Леди. Романтическая мечта жениться по любви разбита вдребезги… Но если приложить определенные усилия, лед можно растопить. Или замерзнуть самому. Что касается собственной оценки… насколько мне нравится главный герой, настолько же не нравится героиня. Если вы не любите кучи страданий в романах, то лучше не читайте.
В общем, все как обычно — встретились, влюбились, женились. И прошли проверку на прочность. На то она и романтическая история.:) Начиналась она на одном форуме, как коллективное творчество (спасибо всем Мечтательницам за участие и вдохновение), но поскольку подавляющая часть написана мной, то я и позволила себе выложить романчик в своем разделе.
Вторая книга про братьев Хоупли. Итак, Джонас возвращается из Индии. Изменился ли он? Поумнел ли? Во всяком случае, повзрослел настолько, что готов брать на себя ответственность за свои необдуманные поступки, но не настолько, чтобы эти поступки не совершать. И не настолько, чтобы отказать в утехах женщине, если она того желает.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.