Нихт капитулирен! - [81]
Воздушное пространство Турции
29 марта 1940 г., полдень
Капитан Зелемир Рукавина довернул свой IK-3 влево, поймал в прицел D.520 и нажал на гашетку. Противник хорвату попался опытный, засек маневр капитана и, в свою очередь, свалился вправо, так что снаряды из «Эрликона» и пули «Браунингов» прошли мимо.
Матюгнувшись, Рукавина рванул машину за противником, но тот уже сбросил его с хвоста и сам пошел в атаку с правой стороны — спасибо ведомому, шуганул француза. Капитан развернул острый нос своей машины туда, где только что был враг, но тот уже улепетывал, вместе с остатками англо-французских бомбардировщиков и их истребительного прикрытия.
— Всем машинам. — раздался в наушниках голос командира эскадрильи, подполковника Джозо Шимича. — Возвращаемся на аэродром.
Двенадцать югославских IK-3, четыре турецких PZL P.24C (во главе с самой Бешенной Сабихой) и девять немецких Bf-109 начали разворачиваться в сторону Измира.
Рукавина поглядел на хищные обводы Messerschmitt`а и язвительно усмехнулся. Немцы почитали себя хозяевами неба, однако его машина была ничуть не хуже. Разница состояла лишь в том, что истребителей Рогозарского вообще существовало в природе лишь двенадцать штук, а Bf-109 — сотни.
Вообще, на турецких аэродромах нынче творилось натуральное вавилонское столпотворение — столько разных языков и машин с опознавательными знаками различных стран там нынче смешалось: турки, венгры, румыны, немцы, русские, болгары и югославы, а на днях, по слухам, еще и поляки должны прибыть. Хотя последние, наверное, так и останутся слухами: Речь Посполитая, оказавшаяся в интересном положении между Германией и СССР, хоть и вынуждена была вступить в войну на их стороне, воевать на самом деле явно не собиралась.
Слаженность в таком интернациональном войсковом контингенте, разумеется, была так себе, и только это обстоятельство, наверное, объясняло, что англо-французов еще не вышибли из Анкары.
Начало турецкой кампании для союзников сложилось крайне успешно. Большая часть турецких войск была дислоцирована на границе с СССР, в проливах и на черноморском побережье. Президент Инёню обоснованно опасался, что на налет, совершенный английской и французской авиацией, Советский Союз ответит бомбовыми и танковыми ударами по кому попало, так что наступление союзнических дивизий из под Алеппо и Хасеке больше напоминало карательный рейд против каких ни будь зулусов. Невеликие силы турецких пограничников солдаты Вейгана и О`Коннора попросту смяли почти не заметив. Господства в воздухе им тоже удалось добиться за один день — французские Pz 633 и новейшие британские Mosquito VI, прикрытые истребителями MS-406, D.520, Hurricane и Spitfire, перепахали бомбами большую часть турецких военных аэродромов и пережгли до 2/3 машин.
Палубники англичан также не остались в стороне, и атаковали турецкий флот на рейде, отправив на дно эсминец «Кокатепе» и минзаг «Торгут Рейс», а также серьезно повредив плавбазу «Эркин» и субмарину «Гур».
В целом, к седьмому марта, союзники полностью взяли под свой контроль плато Урфа и, после восьмичасового боя, овладели Аданой и перевалом Киликийские Ворота. Путь в центр страны был им открыт. Вот тут и начались неприятности.
Во-первых, русские и немцы перегнали к Стамбулу по эскадрилье истребителей, что, само по себе, хотя и не было критично, несколько осложнило жизнь летунам союзников. Очухавшиеся от шока первых дней войны остатки турецких ВВС также не пожелали сидеть без дела, и даже нахально отбомбились по идущей через Киликийские Ворота английской танковой колонне. Эффект от этого был скорее психологический — турки сожгли только два легких танка Vickers и автомобиль мотопехотинцев (успевших, кстати, покинуть машину), однако сам факт такого удара серьезно поднял боевой дух обороняющихся.
Во-вторых, восьмого марта в войну вступили румыны.
Ну, этих вполне можно было понять: после кавказских нефтяных месторождений и нефтеперерабатывающих заводов, цели в Плоешти были самыми логичными мишенями для французских и британских бомбардировщиков, так что Кароль II просто не стал дожидаться, когда над его городами загудят союзнические моторы, и направил часть своих вооруженных сил на защиту Дарданелл и Босфора.
В течение следующей недели в войну вступили Болгария, Венгрия и Югославия.
Впрочем, балканские союзники помогали Турции в основном авиацией, сухопутные силы концентрируя на греческой границе. Скорое вступление в войну греков, которые спали и видели вернуть себе Константинополь, ни для кого секретом не являлось. Страна проводила всеобщую мобилизацию, а в Афинском порту выгрузилось четыре дивизии «Новой Антанты», затем переброшенные к Александропулису. Лишь СССР и Румыния с Вегрией помогли Инёню сухопутными силами, но в небольшом количестве. Большая часть сил РККА была сконцентрирована на границе с Польшей или воевала с Финляндией, с Кавказа, на котором неожиданно обнаружилось множество недовольных (спасибо «Прометею»), поднимавших вооруженные мятежи и создающие в горах партизанские отряды, убирать солдат было минимум неразумно, так что пока СССР смог перебросить из Украины только 61-й стрелковый корпус. Румыны переправили в Турцию свой 6-й армейский корпус, Венгры отправили 1-ю моторизованную бригаду, несколько горно-стрелковых батальонов СС выделили немцы и на этом помощь, в общем-то, пока закончилась.
Галактика огромна, вселенная необъятна, но пригодных для жизни миров не так уж много. Тинбарский Принципат вступил с человечеством в спор за обладание ими, и теперь даже курсанты летной академии на учебном авианосце — стратегический резерв. Но смогут ли они противостоять стратегическому гению адмирала ап-Турга? И что ему сможет противопоставить командование флота Федерации? Война начинается…
Вторая Мировая война стала развиваться по другому сценарию. Советскому Союзу вновь приходится отражать вероломное нападение Антанты. Англия и Франция объединились, чтобы захватить Турцию и использовать её территорию как плацдарм для вторжения на Северный Кавказ и захвата Бакинских нефтяных промыслов. Однако на пути оккупантов встали войска союзников. РККА и вермахт плечом к плечу сражаются против нового мирового порядка.Английские лётчики бомбят мирные города и даже пароходы с детьми. На одном из таких пароходов по Чёрному морю плыл пятнадцатилетний Генка Кудрин.
Великие люди велики во всем — так принято считать, так должно быть и не должно бывать иному. Великие люди скромны, и это лишь подчеркивает то, как возвышаются они над простыми смертными. Но всегда ли эта скромность ложная, схожая с кокетством? Государь-объединитель Аллюстрии постоянно говорил, что он только солдат, и не более, что все, что было им достигнуто, произошло по воле не его, но женщины. Конечно, все понимали, что он говорил о своей венценосной супруге… А он имел в виду вовсе не её.
Хорошо быть молодым, здоровым, сильным! И море по колено, и любое дело по плечу. Тут перспективы попасть в другой мир не страшны. Только что делать такому молодому и красивому (ну сам себя не похвалишь, знамо дело), если обстоятельства сложились неожиданно. И попал ты в тело старенького и хворенького монаха, заполучив в наследство лишь крохотную келью, кучу болячек и гадкий, неуживчивый характер. Ну так и не беда! Мозги ж не отшибло, проживем! А тут и трон занять внезапно предложение нарисовалось… Держись, мир! Мерзкий старикашка идет.
Хорошо быть молодым, здоровым, сильным! И море по колено, и любое дело по плечу. Тут перспективы попасть в другой мир не страшны.Только что делать такому молодому и красивому (ну сам себя не похвалишь, знамо дело), если обстоятельства сложились неожиданно. И попал ты в тело старенького и хворенького монаха, заполучив в наследство лишь крохотную келью, кучу болячек и гадкий, неуживчивый характер. Ну так и не беда! Мозги ж не отшибло, проживем!А тут и трон занять внезапно предложение нарисовалось…Держись, мир! Мерзкий старикашка идет.
Констебль Айвен Вильк – парень ещё молодой, но службу свою знает и несёт справно. А то, что ума не академического, да и образован слабо, так то не беда – не всем же быть профессорами. Не за ум его любит и ценит начальство, а за кристальную честность и хорошо поставленный хук левой. Берегитесь, жулики и бандиты, – на патрулирование ночных улиц родного города выходит констебль с Третьего участка!
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.