Ницше - [210]

Шрифт
Интервал

— это подведение итогов собственной жизни, как легко убедиться из самого текста:

Смолкните!
Истина моя глаголет!
Горе тебе, Заратустра!
На кого похож ты?
Словно золота наглотался!
Тебе еще вспорют брюхо!..
Ты уж слишком богат —
ты, стольких погубитель!
Слишком многим ты внушаешь зависть,
слишком многих ввергаешь в бедность…
Мне самой в тени твоего света
стало зябко. Уходи, Заратустра,
уходи, богач, со своего солнца!..
Жаждешь дарить, раздарить свои излишки —
но сам ты из всех самый лишний!
Будь умным, богач!
Себя раздари, Заратустра!
Десять долгих лет —
и ни капли с небес?
Ни влажного ветра, ни росинки любви?
Но кому тебя любить,
о богач сверх меры?
Твое счастье все окрест иссушает,
и земля твоя бедна любовью —
земля, где неведом дождь…
Уж никто не говорит тебе спасибо,
а ты благодаришь всякого,
кто берет от тебя;
то твоя для меня примета,
о богач сверх меры,
самый нищий из всех богатых!
Ты собою жертвуешь, мучишься своим
богатством,
раздаешь себя,
не щадишь себя и не любишь,
терзаем великой мукой:
переполнены твои амбары,
переполнено твое сердце —
но никто тебе не скажет спасибо…

Юношеские стихи Ницше, которые он сам считал детскими шалостями и говорил о них не без иронии, тем не менее отличаются музыкальностью и почти все могут быть положены на музыку. Они еще отмечены романтическими переживаниями, меланхолией и чувством тоски…

В стихотворении «Вдали» впервые у Ницше появляется образ «ладьи Харона». Настроение тоски соединяется здесь с мыслью о привязанности жизни к смерти и о безнадежности попытки звуками «струн золотой лиры» связать распавшееся время. Тема смерти занимает большое место в стихотворениях юного Ницше («Могила», «Могила отца» и др.). В одном из стихотворений колокольный звон, возвещающий приход Нового года, начало его празднования, не несет с собой радости новой жизни, он — напоминание о смерти и могиле, уготованных не только старому году, но и самому поэту.

При всем ученичестве лирика воспитанника Пфорты уже выдает в нем будущего автора философско-поэтических шедевров «Веселой науки»:

Пусть только посмеет кто-то
Спросить, откуда я родом,
Где кров мой, и родина — где:
Я не был еще ни разу
Пространством и временем связан,
Паря, как орел, в высоте.

Этот поэтический опус 14-летнего поэта привлекает не только самобытностью, но — констатацией свободы, предвосхищением кредо зрелого философа.

Принято считать, что Ницше обрел самостоятельный поэтический голос в наиболее кризисные для него годы (1876–1877 гг.). Отличительная особенность стихов этого периода — соединение образности с философичностью, наличие глубинного подтекста:

Шагает путник в поздний час
Средь тишины.
И лес, и склон в глуби души
Отражены.
Как хороши
И тьма, и тишь! Он ширит шаг,
Невесть куда бредя сквозь мрак.
Трель птицы слышится в ночи…
«Не надо, птица, замолчи!
Зачем ты мой смущаешь слух?
Я не могу быть к зову глух,
Но верный путь — один; меж двух
Блуждая, заплутал мой дух,
Маяк потух!»

Расцвет поэтического творчества Ницше приходится на последние годы творчества (1882–1888 гг.) Философские произведения этих лет насыщены собственной лирикой. К этому времени относятся «Дионисийские дифирамбы», стихотворные партии «По ту сторону добра и зла», зингшпиль «Смех, месть и хитрость», открывающий «Веселую науку», наконец, «Так говорил Заратустра»…

При сравнительно небольшом объеме лирики, она отличается огромным тематическим и стилистическим разнообразием: от дифирамба до пародии и травестии, от классических хорея и ямба до верлибра. Поэтическое мастерство Ницше выражается в свободной игре формой, стилевой и семантической обильности, игровом характере стиха.

Богобоязненная девица
Покуда я прелестна,
Ты, Боже, мой жених.
Ты любишь, как известно,
Красоток из простых.
И ты простишь монашка
От собственных щедрот,
Что он меня, монашку,
Пощиплет и помнет.
Монашку молодому —
Не старому козлу.
Ведь был бы сам такому
Ты рад рукомеслу.
Ты, старцев прибирая,
Суров, но справедлив.
О том не забывая,
Монашек мой ретив.
Прелаты только с виду
Тверды, как глыбы льда.
Таят они обиду
На немощь и года.
Покаешься разочек,
Пошепчешь на ушко —
А там уже дружочек,
И снова жить легко!
Рассказ в исповедальне
Придумал ты умно.
Ведь под кустом и в спальне
Веду себя грешно.
Служу тебе я, Боже.
Хожу к тебе во храм.
А дьяволу попозже
Все, что попросит, дам!

Ницше создает неологизмы, нуждающиеся в семантической расшифровке, использует игру слов, вообще часто производит впечатление играющего поэта. Но это только одна сторона. Другая: Ницше — поэт переживания времени как стихии человеческого бытия. Здесь уже нет места фарсовости, бурлеску, имитациям, притворству. Это прежде всего «Дионисийские дифирамбы», «Солнце садится», «Огненный знак», «Слава и вечность», стихи из «Песен принца Фогельфрая», «Песнь томления» и «Хмельная песнь» из «Заратустры».

Ты? Истины Жених? — насмехались они, —
О нет! Поэт — и только!
Зверь изворотливый и хищный,
Обреченный лгать,
Лгать без принужденья, искусно и умело,
Зверь, жадный до поживы,
Лицо скрывающий под разноцветной маской,
Ты — маска самому себе,
И самому себе — добыча!
И это — Истины Жених?
О нет! Безумец, поэт — и только!
Способен ты лишь к ухищреньям речи,

Еще от автора Игорь Иванович Гарин
Век Джойса

Если писать историю как историю культуры духа человеческого, то XX век должен получить имя Джойса — Гомера, Данте, Шекспира, Достоевского нашего времени. Элиот сравнивал его "Улисса" с "Войной и миром", но "Улисс" — это и "Одиссея", и "Божественная комедия", и "Гамлет", и "Братья Карамазовы" современности. Подобно тому как Джойс впитал человеческую культуру прошлого, так и культура XX века несет на себе отпечаток его гения. Не подозревая того, мы сегодня говорим, думаем, рефлексируем, фантазируем, мечтаем по Джойсу.


Пророки и поэты

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Непризнанные гении

В своей новой книге «Непризнанные гении» Игорь Гарин рассказывает о нелегкой, часто трагической судьбе гениев, признание к которым пришло только после смерти или, в лучшем случае, в конце жизни. При этом автор подробно останавливается на вопросе о природе гениальности, анализируя многие из существующих на сегодня теорий, объясняющих эту самую гениальность, начиная с теории генетической предрасположенности и заканчивая теориями, объясняющими гениальность психическими или физиологическими отклонениями, например, наличием синдрома Морфана (он имелся у Паганини, Линкольна, де Голля), гипоманиакальной депрессии (Шуман, Хемингуэй, Рузвельт, Черчилль) или сексуальных девиаций (Чайковский, Уайльд, Кокто и др.)


Рекомендуем почитать
Философия религии. Концепции религии в зарубежной и русской философии

Учебное пособие подготовлено на основе лекционного курса «Философия религии», прочитанного для студентов миссионерского факультета ПСТГУ в 2005/2006 учебном году. Задача курса дать студентам более углубленное представление о разнообразных концепциях религии, существовавших в западной и русской философии, от древности до XX в. В 1-й части курса рассмотрены религиозно-философские идеи в зарубежной философии, дан анализ самых значительных и характерных подходов к пониманию религии. Во 2-й части представлены концепции религии в русской философии на примере самых выдающихся отечественных мыслителей.


Дзэн как органон

Опубликовано в монографии: «Фонарь Диогена. Проект синергийной антропологии в современном гуманитарном контексте». М.: Прогресс-Традиция, 2011. С. 522–572.Источник: Библиотека "Института Сенергийной Антрополгии" http://synergia-isa.ru/?page_id=4301#H)


Философия и методология науки XX века: от формальной логики к истории науки. Хрестоматия.

Приведены отрывки из работ философов и историков науки XX века, в которых отражены основные проблемы методологии и истории науки. Предназначено для аспирантов, соискателей и магистров, изучающих историю, философию и методологию науки.


Традиция и революция

С 1947 года Кришнамурти, приезжая в Индию, регулярно встречался с группой людей, воспитывавшихся в самых разнообразных условиях культуры и дисциплины, с интеллигентами, политическими деятелями, художниками, саньяси; их беседы проходили в виде диалогов. Беседы не ограничиваются лишь вопросами и ответами: они представляют собой исследование структуры и природы сознания, изучение ума, его движения, его границ и того, что лежит за этими границами. В них обнаруживается и особый подход к вопросу о духовном преображении.Простым языком раскрывается природа двойственности и состояния ее отсутствия.


Снежное чувство Чубайса; Чубайсу - 49

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О пропозициях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.