Форс-мажор, который они обговорили устно и который не фиксировался в бумагах. И который связывал Ксавьера по рукам и ногам, не давая даже скосить глаза в сторону возможного выхода
Принц не знал об этом пункте, а Ксавьер не собирался ему говорить. Взяв в оборот Мигеля, он дистанционно налаживал связи с другими картелями, плел сеть, чтобы выловить и мелкую, и крупную рыбу, подчиняющуюся Арройо, и умертвить ее. Умертвить всю, чтобы не осталось ни единого малька.
Но пока эта глобальная задача представлялась совершенно невыполнимой. Он не мог доверять Всемирной паутине, не мог доверять аудио— и видеосвязи, разве что выделенной линии Мигеля, которую тот защитил всеми возможными способами. Но контролировать ситуацию лишь через него не выходило. Многолетняя практика доказывала, что переговоры лицом к лицу наиболее эффективны. И безопасны в плане защиты информации.
Поэтому Ксавьер месяц назад принял тяжелое решение уехать в Мексику. Он не хотел оставлять Амадео в таком состоянии, в память накрепко врезался безумный смех принца той ночью, когда ему приснился очередной кошмар. Но бездействовать он тоже не мог. И когда Амадео рассказал о завещании Мартинеса, Ксавьер напустил на себя равнодушный вид, но глубоко в душе обрадовался — пусть принц займет себя чем-то другим, отвлечется от мрачного ада, в который загнал его Арройо.
А Ксавьер тем временем разберется с охраняющими его демонами.
Распрощавшись с Мигелем, он приказал Йохану ехать в особняк Гальярдо — Рауль настоял, чтобы Ксавьер остановился там, а не в гостинице — и набрал номер Амадео по видеосвязи.
Тот ответил сразу. Небрежно собранные в хвост волосы, темные круги под глазами, но выглядит по-прежнему безупречно. И как ему это удается? Принц, пожалуй, был единственным бизнесменом в мире, который располагал к себе, в каком бы состоянии ни находился. Акции "Азар" скакали вверх, стоило ему попасть в неприятности, когда как у остальных корпораций резко падали. Ксавьер наводил справки — акции "Гандикапа" после смерти Мартинеса плавали на самом дне, но он не сомневался, что стоит принцу взяться за дело, все придет в норму.
Услышав голос Амадео, Йохан вперил нетерпеливый взгляд в зеркало заднего вида, и Ксавьер переключил режим камеры, пока тот во что-нибудь не врезался.
— Друг передает тебе привет.
— Привет, Йохан. Как дела? Ксавьер наверное тебя совсем загонял.
— Вовсе нет! — радостно ответил тот. — У вас все в порядке?
— Хороший вопрос. Не задал его в прошлый раз. — Ксавьер переключил камеру обратно. — Как твое состояние? Лесфор регулярно у тебя бывает?
— Вчера заезжал вместе с Сеймуром. — Амадео говорил непринужденно, и Ксавьер задался вопросом, не игра ли это. — Велел продолжать пить таблетки, но если тебя это успокоит, разрешил снизить дозу.
— Рад слышать. — Он свободной рукой достал из кармана зажигалку и принялся вертеть в пальцах, пытаясь скрыть нервозность. — Кошмары?
— Никуда не делись, но после пробуждения я их почти не помню. Жан считает, что это хороший знак.
— Все равно выглядишь уставшим. Мне задаться вопросом, не зря ли я оставил тебя одного?
— Не надо, — перебил Амадео. — Со мной все в порядке, пусть и не в полном. Правда, Ксавьер, мне гораздо лучше.
Друг щелкнул крышкой зажигалки и бросил ее на сиденье.
— Придется поверить тебе на слово, все равно выбора нет. Но не надейся, что по возвращении я оставлю тебя в покое. Заставлю пройти все возможные обследования, и не дай бог что-то будет не так — увезу в закрытую клинику, где тебя привяжут к кровати ремнями и насильно заставят лечится.
Амадео рассмеялся, и снова Ксавьеру почудилась фальшь. Он настолько хорошо знает принца или чрезмерно себя накручивает? Как бы там ни было, ничего общего с тем безумным смехом, что уже радовало.
И принц даже не пытался трогать свои волосы. Уже несколько звонков подряд Ксавьер не замечал тревожащего симптома.
— Я сам не прочь провести пару недель в санатории, но пока все это не закончится, отдых мне не светит. — Амадео потянулся к волосам, и Ксавьер нахмурился, но тот лишь убрал выбившуюся из хвоста прядь за ухо. — Я слежу за своим здоровьем. Не веришь мне — можешь запрашивать отчеты напрямую у Жана.
— Так и сделаю. Как там твой детский сад?
— Скоро познакомлюсь. Попросил Даниэля привести остальных. Все-таки нам предстоит оформить над ними совместную опеку.
— Ты точно на это решишься? Знал бы, что ты так любишь детей, привел бы пару десятков от Жаклин. Твой особняк затрещал бы по швам.
Амадео поморщился. Он до сих пор не мог понять, как Жаклин Коллинз, бывшая начальница Ксавьера, могла ставить бесчеловечные эксперименты на детях, да и Ксавьер был не в восторге от своей бывшей работы. Но прошлое осталось далеко, Жаклин загорала в тюрьме, и Ксавьер искренне надеялся, что она состарится там раньше времени.
— Опека — не усыновление, детей у меня не прибавится. Даниэль не сможет стать опекуном сразу для всех, поэтому остается только такой вариант. — Он усмехнулся. — Я сам напугал его до чертиков жуткими перспективами, и когда Реми сказал ему о том, что всех он опекать не сможет, парень едва не упал в обморок.
