Ничего личного... - [2]

— Он никогда не работал, — отозвался Амадео. — Но все равно он красивый.

— Ага, прямо как ты, принц, — хихикнул друг.

* * *

— Ух, кто же знал, что пойдет дождь! — Микки, отфыркиваясь, влетел в подвал, служивший им домом. — Такая погода была… Откуда он взялся, черт побери?

— Не ругайся, Микки, — не терпящим возражений тоном сказала Тереза, поправляя мокрое платьице. — Это нехорошо. Амадео же не выражается.

— Потому что он принц, ему по статусу положено, — фыркнул тот.

Амадео стянул мокрую футболку. Они только-только начали играть в догонялки вокруг фонтана, как неожиданно набежали тучи и полил ливень. Добежать до дома быстро не получилось, они все насквозь вымокли.

— Переоденься, Тересита, — он протянул ей большую, сложенную в несколько раз сухую тряпку. — А то простудишься.

Та шмыгнула носом.

— Не простужусь, подумаешь, дождик. Я хочу есть.

Микки прошел в дальний угол и закопался в куче тряпья. Вскоре торжествующе вытащил небольшую облупившуюся коробку, в которой оказался хлеб, уже начавший плесневеть сыр и бутылка с водой.

— Цела! Я же говорил, никому и в голову не придет искать тут.

Разделив еду между товарищами, он сел на деревянный ящик, скрестив ноги.

— Завтра нужно будет добыть еще. Запасы кончаются. Амадео, ты со мной?

— Конечно, — пробормотал тот с набитым ртом. — Спрашиваешь.

— Хорошо, тогда завтра с утра и займемся. Я выяснил, что старый алкаш Эдуардо не запирает дверь своей лавчонки — замок сломался. А встает не раньше одиннадцати. У нас полно времени, чтобы его обчистить, — Микки вгрызся в кусок зачерствевшего хлеба.

— А я? — возмущенно воскликнула Тереза. — Почему вы всегда ходите без меня?

— Потому что ты еще слишком маленькая, — отрезал Микки.

— Вовсе нет, — мягко сказал Амадео. — Просто девочки не должны добывать еду, это работа для мальчиков.

Он не стал прибавлять, что не хочет, чтобы Тереза начала воровать. Это плохо, это неправильно, но им приходилось это делать, чтобы выжить. Никто не возьмет на работу восьмилетнего мальчишку. Или десятилетнего, как в случае с Микки. Он пытался, но везде перед ним закрывали дверь с напутствием подрасти для начала.

Поэтому оставалось только воровство. Они никогда не брали деньги или ценные вещи — только еду, чтобы насытиться и забыть о пропитании на какое-то время. И так изо дня в день, неделя за неделей им удавалось жить в этом мире.

* * *

Ночью Амадео что-то разбудило. Он сел на куче тряпья, пытаясь понять, в чем дело. Кто-то залез к ним? Но вокруг все было тихо, даже крысы, в изобилии водившиеся в округе, не тревожили.

Рядом беспокойно зашевелилась Тересита. Микки спал, как убитый, но она ерзала, сбрасывая с себя старое, в дырах одеяло.

Амадео протянул к ней руку и тут же отдернул — девочка вся горела.

— Микки, — прошептал он, пихнув друга в бок. Тот никак не отреагировал, и Амадео потряс его за плечо. — Микки, проснись, с Терезой что-то не так!

— А? Что? — сонно пробормотал тот. — С Терезой? Что с ней может быть не так, она же поела…

— У нее сильный жар, да проснись ты наконец!

Тереза металась, скидывая одеяло, которым Амадео и Микки пытались накрыть ее, и тихонько хныкала, иногда срываясь на сухой кашель.

— Я хочу мишку… Купи мне мишку, хочу искупать его в фонтане…

Микки с беспокойством смотрел на нее.

— Она бредит или что? Не понимаю.

Амадео прижал одеяло собой, чтобы девочка не могла его скинуть. Даже сквозь ткань чувствовался ужасный жар, исходящий от ее тела. Как будто вот-вот сгорит.

— Не знаю, но ей очень плохо. Надо что-то делать, Микки. У нас даже воды не осталось.

Тот кусал губы, сжимая горячую мокрую ладошку Терезы.

— Ладно. Я пойду поищу лекарства, а ты присмотри за ней.

— Что? Ночью? Но где ты найдешь их ночью?

— Залезу в аптеку, да какая разница где! — вспылил тот. — Присмотри за ней, я постараюсь быстро вернуться.

— Но откуда ты знаешь, что нужно?

— Разберусь как-нибудь, читать я все-таки пока умею!

— Ладно, — Амадео сильнее обнял Терезу, которая снова начала метаться.

Микки, не сказав больше ни слова, выскользнул из подвала. С его уходом словно стало темнее, и Тереза снова тихо захныкала, требуя своего мишку.

— Потерпи, Тересита, — прошептал Амадео. — Потерпи, скоро Микки вернется, мы тебя вылечим… И мишку тебе принесет. Только потерпи.

Прижимая к себе девочку, Амадео вскоре уснул.

* * *

Он проснулся от собственного чиха. В носу жутко свербило, Амадео шмыгнул и с трудом разлепил глаза.

Похоже, Микки так и не вернулся — его место пустовало. Тереза лежала рядом. Она не металась, не ерзала. Она вообще не шевелилась.

— Эй, — позвал Амадео, и в горло вцепились стальные крючья. Он откашлялся, но стало только хуже. — Эй, Тересита. Проснись, уже утро.

Она не шевелилась, и Амадео потряс ее за плечо. Голова девочки свесилась со свертка одежды, служившего подушкой.

Ледяной ужас пронзил все нутро Амадео. Он снова и снова тряс Терезу, нарочно не замечая похолодевшую кожу, так резко контрастировавшую со вчерашним жаром. Наконец в полнейшем бессилии отпустил ее и подтянул колени к груди.

Маленькая Тересита умерла. Микки не вернулся. Амадео остался один.

Слезы потекли по щекам, оставляя светлые дорожки на грязных щеках. Что за несправедливость? Почему маленькая девочка должна была так глупо погибнуть? Почему не удалось ее спасти? Почему не получилось? Что он сделал не так?