Ни о чем не жалея - [107]

Кейт уставилась невидящим взглядом в темноту. Стояла глубокая тишина, нарушаемая лишь стрекотом цикад.

– Я должна туда вернуться. У отца есть определенные обязательства. Кроме того, он заслуживает ту славу, которую непременно получит по приезде. Но надолго мы в Англии не задержимся. – Она медленно повернулась к Рэнду лицом. – Когда все дела будут сделаны, мы вернемся в Америку, Рэнд.

В зыбком лунном свете, пробивавшемся сквозь листву, Рэнд попытался разглядеть выражение ее лица, чувствуя, как сердце пронзила острая боль.

– Ты моя жена, Кейт. А муж и жена должны жить вместе.

– Мы не должны были жениться. Мы сделали это лишь из-за ребенка.

– Ты в этом уверена?

– Конечно. После того как я... потеряла нашего ребенка, ты вернулся к той жизни, которую вел до женитьбы. Тебе всегда это нравилось. И в этой жизни я была лишней.

– Ты считаешь, что я вернулся в Лондон только потому, что хотел зажить прежней жизнью?

– А разве нет?

– Нет. Я вернулся в Лондон, потому что боялся. Кейт недоверчиво фыркнула.

– Чего же, скажи мне на милость, ты боялся?

Рэнд набрал в легкие побольше воздуха, пытаясь подобрать нужные слова, провел рукой по волосам и начал:

– Это трудно объяснить. Я и сам понял это через много-много месяцев. Могу лишь сказать, что, когда ты потеряла ребенка, со мной произошло нечто непредвиденное. Я открыл в себе такие черты, о существовании которых и не подозревал. Оказывается, я мог быть ласковым и нежным. Но тогда я расценивал эти качества как слабость. А со слабостью я боролся с самого детства. Позже я понял, что просто испугался своих чувств к тебе, Кейт... и к ребенку, который мог бы у нас быть. И я не смог вынести боли утраты. Твоей и моей. Я был не в состоянии смотреть, как ты страдаешь, и знать, что ничем не могу тебе помочь. И я сбежал.

Кейт пристально взглянула на него, словно пыталась понять, правду ли он говорит. Лицо ее выражало полное смятение чувств. В своей простенькой одежде, грубых башмаках, со слегка облупившимся носом и растрепанными волосами она показалась Рэнду самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Как же ему хотелось подойти к ней, обнять, вымолить прощение! Хотелось целовать ее до тех пор, пока она сама не попросит его заняться с ней любовью, как сделала это несколько дней назад, у реки.

Пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы остаться на месте, подавить вспыхнувшее вдруг острое желание и не обращать внимания на любовь, терзавшую сердце.

Отойдя от Рэнда, Кейт сорвала с ветки какого-то лиственного растения маленький красный цветок и проговорила:

– Мне бы очень хотелось поверить, что ты уехал в Лондон не только для того, чтобы переспать с другой женщиной, но еще и поэтому. – Оторвав у цветка лепесток, она машинально разгладила его. – Но даже если ты говоришь правду, это не имеет никакого значения. Мы с тобой никогда бы не смогли жить вместе уже хотя бы потому, что мы слишком разные люди.

– В чем же?

Бросив цветок на землю, Кейт повернулась к Рэнду лицом.

– Возьмем, к примеру, твою коллекцию китайских безделушек из нефрита. Ты считаешь, что, если держать их у себя в особняке, они дольше сохранятся. А я думаю, что наслаждаться такой красотой в одиночку – грех. Такие богатства должны принадлежать всем.

Рэнд не смог сдержать довольной ухмылки.

– Может, именно поэтому я преподнес эту коллекцию, равно как и коллекцию своих греческих и римских бюстов, в дар музею – естественно, от твоего имени.

Кейт взглянула на него широко раскрытыми от изумления глазами.

– Ты это сделал?!

– Я ведь не злодей какой-нибудь, Кейт. Ты вполне здраво рассуждаешь, хотя в то время я не был согласен с твоей точкой зрения. Но если она важна для тебя, то важна и для меня. – Подойдя к Кейт, Рэнд обхватил ее руками за плечи. – Не в моей власти переделать прошлое, Кейт, как бы мне этого ни хотелось. Но я могу заставить тебя забыть его. Если только ты дашь мне шанс это сделать.

Кейт взглянула на него потемневшими от волнения глазами, однако покачала головой.

– Как бы я хотела найти силы попытаться начать нашу совместную жизнь сначала. Я говорю совершенно искренне. Но видишь ли, Рэнд, теперь я боюсь.

Он еще сильнее сжал ее плечи. Хотелось встряхнуть ее и трясти до тех пор, пока она не поймет.

– Но ты же любишь меня, я это знаю! Я вижу это по твоим глазам!

На лице Кейт промелькнула гримаса боли. Глаза наполнились слезами, и сердце Рэнда сжалось от нежности и жалости к ней.

– Когда-то я любила тебя, Рэнд, – тихо проговорила она. – Очень любила.

Несколько долгих, томительных минут прошло в молчании. Кейт стояла, пристально глядя на ошарашенное лицо Рэнда. Потом, смахнув со щек слезы, высвободилась, повернулась и зашагала к лагерю.

Рэнду хотелось броситься за ней следом, но он и шагу не мог ступить, «...я любила тебя, Рэнд. Очень любила», – звучал в ушах голос Кейт. Рэнд почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Раньше это привело бы его в смущение, но сейчас ему было все равно. Его жена любила его. Ему об этом говорили и Мэгги, и Ник, и даже Перси, но сама Кейт и словом об этом не обмолвилась вплоть до сегодняшнего дня, и ему никогда это не приходило в голову.