Незримые нити - [7]

— Меня такой вариант не устраивает, — обычно Конан держался с послом более вежливо, но сейчас Шеймасаи коснулся тех полномочий киммерийца, к которым не имел прямого отношения. — У меня есть приказ от царя Илдиза. В первые три дня вас будут сопровождать не менее трех десятков моих людей. По прошествии этого времени я приму решение насчет дальнейших мер безопасности.

Шеймасаи зло посмотрел на Конана, сплюнул и, ускорив шаг, отдалился от киммерийца.

Смерть Шеймасаи действительно никак не вязалась с планами сотника, и он намеревался делать все от него зависящее, чтобы новый посол Турана не отправился на скорое свидание с Нергалом. Охранять Шеймасаи силами своей сотни он собирался до тех пор, пока не убедится, что его жизни ничто не угрожает.

Не то чтобы Конан не доверял телохранителям Шеймасаи: они были, самое меньшее, ровней воинам из сотни сопровождения, просто рядом с послом ему нужны были люди, которые будут исполнять его, Конана, приказы.

Тем не менее, известие о том, что сотня будет жить отдельно от Шеймасаи, киммериец воспринял с воодушевлением. Посол плохо влиял на солдат, отличался ужасным нравом, и вообще без него было лучше.

Оставалось только надеяться, что отделенным от посла солдатам, выделят для жизни нормальный дом.

Но до знакомства с новым обиталищем было еще много времени. Сначала предстояло посетить посольство, затем разобраться с безопасным размещением Шеймасаи.

Провожатый за время пребывания отряда во дворце у Нараина успел поменяться. Теперь эскортом руководил не бородатый вендиец, что встретил туранцев у ворот Айодхьи, а один из помощников раджи. Киммериец помнил, что тот находился на церемонии в первых рядах принимающей стороны – место, по мнению Конана, вполне почетное.

Когда отряд построился перед воротами дворца, этот вендиец поочередно подъехал сначала к Шеймасаи, потом к Конану и попросил следовать за ним и его людьми.

Люди на улицах перед новым провожатым расступались чуть более споро, чем перед прежним, хотя этот доспехов не носил, да и конь у него был не боевой, а самый обыкновенный.

Шеймасаи, как и в прошлый раз, предпочел держаться далеко впереди отряда.

Конан вновь не стал вступать с ним в дискуссию. Вместо этого он подозвал к себе трех десятников: Талата, Ясира и Бернеша. Им он собирался поручить охрану посла в первый день.

Выбор этот объяснялся достаточно просто: Талат раньше трудился в сыскной службе и отлично мог разобраться в том, насколько хорошо или плохо охраняется тот или иной дом, Ясир сопровождал караванщиков и имел репутацию непревзойденного мастера своего дела, Бернеш же просто казался киммерийцу самым сообразительным и сметливым из десятников, и его обязательное присутствие у Конана даже вопросов не вызывало.

Вкратце киммериец обрисовал им ситуацию, в которой им предстоит действовать, и особенно настаивал на том, чтобы все три десятника подробно, до мелочей запоминали все, что происходит вокруг, и доносили до сведения своего сотника. Незнакомая страна, незнакомые люди: опасность могла крыться где угодно.

Получив указания, десятники вернулись к своим людям, доносить до них приказы командира.

Больше до того момента, как отряд добрался до ворот туранского посольства, киммериец ни с кем не общался.

Дворец, в котором располагалось посольство, по размерам значительно уступал тому, в котором жил раджа Нараин, но все равно был огромен. В Аграпуре ни одна страна не могла похвастаться таким представительством.

На ступенях дворца в окружении слуг Шеймасаи встречала высокая и очень худая туранка с лицом хищной птицы, на котором улыбка, пребывавшая там в настоящее время, смотрелась несколько неуместно.

Киммериец решил, что это и есть Телида.

— Мое имя Телида, — подтвердила женщина догадку сотника, – рада принять вас во дворце моего покойного мужа.

—– Это дворец посла Турана, — Шеймасаи на своем коне находился впереди всех прибывших: солдаты во главе с Конаном держались по-прежнему позади посла, вендийцы же из провожатых сразу за воротами расступились по сторонам. — А значит мой. Я представляю здесь власть Турана, и мне не нравится, женщина, когда мне не оказывают должного почтения.

— Приношу свои извинения, — в голосе Телиды проступали ядовитые нотки, – если вы, конечно, и в самом деле представитель власти царя Илдиза. Уж простите, но по внешнему виду, вы скорее напоминаете отъевшегося сверх меры купца, которого Эрлик не наградил ни манерами…, ни ростом.

— Да как ты…

Шеймасаи уже начал было гневную отповедь, но Телида его перебила.

— А грамот ваших я пока не видела, — сказала она. — Так что власть Турана – здесь я. Предъявите мне ваши бумаги, иначе я попрошу своих людей выставить вас отсюда немедля.

Вдову нисколько не смущала сотня туранских воинов, находившаяся за спинами Шеймасаи.

— Сумасшедшая женщина, — пробормотал Шеймасаи, но так, чтобы его слышали все окружающие.

Однако вслед за этими словами он подъехал к Телиде и вручил ей бумаги.

Конан про себя ухмыльнулся: именно с этой женщиной волею царя Илдиза ему было назначено распутывать клубок вендийских интриг.

Глава 3. Второй день расследования Дворец Телиды