Выбрав место на полке, Козлик от нечего делать стал наблюдать за своим соседом — худым коротышкой, который, сняв со своей совершенно лысой головы цилиндр, достал оттуда скатерть, два бутерброда с колбасой, носовой платок, запасные носки, два гвоздя, зубную щетку, гребешок, две акции Общества Гигантских Растений, членский билет общества друзей животных, записную книжку, шариковую ручку, картофелину и карманный справочник «Все о макаронах». Он разложил все это в ряд, пересчитал слева направо и, записав результат, посчитал еще раз справа налево, записал и этот результат и, сравнив полученные цифры, остался очень доволен. После этого он расстелил скатерть у себя на коленях и съел один бутерброд. Пересчитав свое богатство еще раз, коротышка загрустил, сложил все обратно в цилиндр, кроме справочника о макаронах, который тут же принялся читать.
«Ну и скуперфильд! — подумал Козлик. — Наверное, бывший капиталист. Правильно таких в каталажку сажают».
А бывший капиталист захлопнул книгу и, мечтательно глядя на Козлика, сказал:
— Что не говорите, а будущее за макаронами с резьбой!
— Ну уж нет! — закричал Козлик, соскочив с полки от волнения. — Мне тут уже один сказал, что будущее за гигантскими растениями. Больше я ни в какие авантюры ввязываться не собираюсь!
В это время дверь камеры открылась, и Дригль втолкнул маленького рыжего коротышку в клетчатой кепке. «Открой, мерзавец! Ненавижу!» — крикнул тот, когда дверь захлопнулась. Затем он выбежал на середину камеры, сорвал с себя кепку и запричитал, бия кепкой себя в грудь: «Господа! Я здесь, как и вы, за то, что боролся с ненавистным Обществом Гигантских Растений. Когда я вырвусь отсюда, я все отдам чтобы его поскорее уничтожить. Скажите только к кому мне обратиться, когда я освобожусь! Может быть, вы знаете честных коротышек, которые, как и я, ненавидят Мигса, скажите, где они собираются и где хранят оружие!» Он хотел еще что-то сказать, но вдруг к нему кто-то подскочил и со всего размаха ударил его кулаком в глаз. «Правильно! — послышался голос. — Добавь ему еще от меня». «Помогите! Спасите! На помощь!» — завопил рыжий, кидаясь к двери. Вбежавшие милиционеры вытащили его из камеры.
— Вы только посмотрите, — скулил рыжий, показывая на подбитый глаз, — ведь это у меня неделю не заживет. Добавили бы хоть десять фертингов за производственную травму.
— Обойдешься! — грубо ответил ему Дригль. — Лечат теперь бесплатно, так что сантика не прибавим.
Проклиная свою работу, коротышка пошел в следующую камеру.
А Дригль налил себе чаю и включил радио.
«Внимание! — объявил голос диктора. — Начинаем трансляцию разговора распорядительного директора Общества Гигантских Растений, председателя большого народного бредлама Мигса с Землей».
— Земля! Как меня слышно? — раздался голос Миги.
— Хорошо, — ответили с Земли.
— Это Знайка?
— Нет, это Небоиська. А Знайка оказался просто жалким врунишкой. Все, что он говорил про Солнечный город, оказалось…
«Извините, братцы, — снова послышался голос диктора, — в связи с техническими неполадками, происшедшими за пределами лунной оболочки, мы вынуждены прервать трансляцию. О разговоре с Землей мы подробно расскажем в вечернем выпуске новостей. А сейчас — концерт». И из динамика полилась песня:
«Мы знаем, что путь наш велик и прекрасен,
Мы верим, что к каждому счастье придет.
Так пусть каждый день будет ясен,
И так чтоб он не был напрасен
Пусть каждый из нас этот день проживет.
Солнышко светит,
Пробиваясь к нам сквозь оболочку.
Каждый в ответе
За прекрасную нашу Луну.
Будем трудиться,
Будем строить и днем мы и ночью
Эту счастливую,
Великую страну».
Глава восьмая
Искусство читать газеты
В то время, как бывший кассир Общества Гигантских Растений гостил в Синем городе, бывший казначей ОГР ломал головой устои, а бывший рассыльный сидел в каталажке, бывший председатель ОГР Жулио ехал по Знайкенбергу на старом дребезжащем автомобиле.
В машине рядом с Жулио сидел угрюмый коротышка в сером пиджаке. Оба были в темных очках и кепках, надвинутых на лоб: они не хотели, чтобы их кто-то узнал.
Автомобиль остановился у старого дома, который давно собирались снести, даже обнесли забором, но потом забыли. Жулио и его спутник вышли из машины и, воровато озираясь, пролезли в дырку в заборе, пройдя мимо заколоченной двери, забрались в разбитое окно на первом этаже. Жулио ощупью нашел дверь. Открыв ее, он зажег спичку и, освещая ей путь, прошел через коридор в комнату. У нее был вполне обжитой вид: везде насвинячено, за ширмой горел свет и слышалось громкое чавканье. Жулио загасил спичку и убрал ширму. Там, на протертом до пружин диване, сидел некогда самый богатый коротышка Грабенберга Спрутс и при свете керосинки пожирал вареную курицу.
«Кого ты привел?!» — закричал он, показывая на незнакомца куриной ногой.
Видимо, от этого крика с потолка сорвалась балка и сломалась о голову гостя.
«Скверная балка, — сказал тот, — совсем гнилая».
— Это полицейский!!! — завопил Спрутс.
— Успокойтесь, дружище, — ласково сказал Жулио, хлопая подавившегося миллиардера по спине, — во-первых, Вы отстали от жизни: полицейские сейчас называются милиционерами, а во-вторых, это не простой милиционер, а начальник Мигиной охраны Спрыгль. Он давно мечтал увидеть жилище самого выдающегося жителя Грабенберга, изгнанного из собственного дома, вынужденного ото всех скрываться, брошенного всеми друзьями, кроме меня, тоскующего в этом…
