Незнакомец. Шелк и бархат - [51]

— Она замучает ее до смерти, — возмущенно сообщила Бие в комнате у портных.

Все машинки остановились. Портнихи заохали.

— Бедная Мария!

— Она такая старательная!

— Такая милая девочка!

Эбба Экстрем, миловидная низенькая дама с волосами, чуть тронутыми сединой, и образцовым воспитанием, имела свое отношение к этому вопросу:

— Надеюсь, Бие не стояла под дверью и не подслушивала?

— Разумеется, я подслушивала, — сказала Бие, заносчиво вскинув острый носик. — А иначе вообще никогда ничего не узнаешь. Сами виноваты, что никогда не закрывают за собой двери. А ты что скажешь, Гунборг? Ты знаешь эту противную тетку?

— Еще бы, — угрюмо проговорила Гунборг Юнг. — Мало кто знает ее лучше, чем я. Это настоящая ведьма. Я даже не могу припомнить другого человека, которого бы я настолько не любила.

— Бие! Бие, ты здесь? Ты должна помочь мне застегнуть молнию.

Ивонне вплыла в комнату в «Вууду» — драматическом коротком платье из черного креп-сатина. На ее красивых обнаженных плечах лежали две узкие бретели. Черные волосы были зачесаны назад, глаза, подведенные голубыми тенями, казались неестественно большими.

— Здесь Ульф, — сказала она Гунборг, повернувшись спиной к Бие. — Он не заходил сюда поздороваться с тобой?

— Ульф? — изумленно переспросила Гунборг. — Что он здесь делает?

— Он пришел с Жаком. Оба мальчика ходят теперь в пажах у госпожи Турен.

Гунборг Юнг медленно поднялась из-за швейной машинки. Она казалась еще более аристократичной, когда выпрямилась и строго поджала губы.

— Ты врешь. Ты утверждаешь это потому… потому, что ты…

— Я вовсе не вру. И ничего не утверждаю. Я только намекаю.

Она попятилась с насмешливым и одновременно чуть испуганным лицом.

— Я только намекаю, что твой чудесный малыш Уффе стал новой игрушкой Вероники Турен.

Глава третья

— Ты что, остаешься? — спросила Бие, обнаружив Гунборг одну в комнате портних. — Уже половина шестого.

Седая голова Гунборг склонилась над вечерним плащом из малинового шелка.

— Да, я обещала госпоже Арман работать дополнительно несколько часов в неделю.

— Бедняга! Сверхурочная работа в такой чудесный вечер!

— Но ведь это еще и дополнительные деньги — а кто же отказывается от денег накануне отпуска.

Бие скинула оливковый халат и надела вместо него потертую замшевую куртку.

— Они там в салоне тоже еще и не думают уходить. Эта мерзкая старушонка явно собирается здесь заночевать. Можешь передать им, что мой рабочий день окончен и я ухожу.

Гунборг Юнг уронила красную ткань на колени и, сдвинув очки на кончик носа, устремила взгляд дальнозорких глаз в сторону открытой двери в холл. Ульф снимал теперь комнату в городе, и она виделась с ним не каждый день. Но сегодня она решила с ним поговорить.

Едва он появился в холле, как она строго окликнула его:

— Ульф! Уффе!

— Мама! Привет!

— Зайди и закрой дверь.

— Зачем? Я тороплюсь.

— Мне надо поговорить с тобой.

Он послушно зашел в комнату, огляделся с детским любопытством, вытянул пару ящиков с пуговицами и катушками ниток, потрогал деревянный манекен и проговорил:

— Так о чем ты собиралась со мной поговорить?

Можно ли было уловить черты сходства между матерью и сыном? Наверное, было что-то общее и в фигуре, и в чертах лица. Но если она выглядела удивительно изящной и утонченной, то он казался скорее слабым и безвольным. Волосы у него были темные, глаза карие — в отличие от матери, у которой были синие глаза. Она внимательно оглядела его, осознавая, что он все более отдаляется от нее.

— Как ты познакомился с Вероникой Турен?

— Жак представил меня ей прошлой осенью на коктейле. А что?

— Как близко ты с ней знаком?

— Как близко?.. Слушай, что это за перекрестный допрос, черт подери? Я бывал у них дома на разных вечерах и приемах, а теперь они пригласили меня провести выходные у них в Мальма.

Несмотря на свою внешнюю строгость, она всегда была безоружна перед ним, и он абсолютно не привык слышать от нее какие-либо советы или указания. Поэтому он недоуменно уставился на нее, когда она решительно произнесла:

— Ты откажешься от этого приглашения и прекратишь общаться с семьей Турен.

— Мама, да что с тобой? Ты с ума сошла? Я вроде бы вправе сам решать, с кем мне общаться, а с кем нет. А Вероника замечательная женщина. Она такая милая, такая гостеприимная, и с ней всегда чертовски весело.

— Милая! — воскликнула Гунборг, и затем разговор перешел в громкий и бессвязный спор. Некоторое время спустя Ульф вбежал в салон, где к тому времени осталась одна Мария Меландер.

— Где они? Неужели они уже ушли?

— Да, — сказала Мария, подавив в себе неуместное желание добавить «слава богу».

— Все? Куда?

— Директор Турен и его жена собирались подбросить госпожу Арман до площади Стюреплан. Жак предложил отвезти домой Ивонне — вот и все, что я знаю.

Красивые тёмные глаза юноши выражали такое огорчение, что Марии даже захотелось утешить его — если бы у нее еще оставались силы выражать сочувствие другим. Она с облегчением услышала, как за ним захлопнулась входная дверь, а затем дверь хлопнула еще раз — это, по всей видимости, ушла Гунборг.

Наконец-то ателье опустело, никто больше не вынуждал ее держать себя в руках, быть вежливой и улыбаться, улыбаться…