Незнакомцы в поезде - [52]

В "Журнал-Америкэн" он нашел большой материал об убийстве. Там был и сделанный со слов дворецкого силуэт убийцы — мужчины шести футов и одного дюйма, весом от ста семидесяти до ста восьмидесяти фунтов, в черном пальто, шляпе. Гай читал описание слегка отстраненно, словно речь шла не о нем: ростом он был только пяти футов и девяти дюймов, весом — сто сорок. И шляпы на нем не было. Он пропустил ту часть текста, где рассказывалось, кто такой был Сэмюэл Бруно, и с большим интересом прочел домыслы о том, как скрылся с места преступления убийца. Там говорилось, что он растворился в городе в районе совсем другой дороги, в северной стороне, и выехал, скорее всего, ночным поездом, в 0.18. На самом-то деле Гай двигался в юго-восточном направлении.

Внезапно Гай почувствовал облегчение и безопасность. Но безопасность, предупредил он себя, это иллюзия. Он встал и впервые с тех пор, как спотыкался и падал во время бегства, его снова охватила паника. Ведь газету делали спустя лишь несколько часов после происшествия, и с тех пор они могли обнаружить свою ошибку. За ним могут прийти в любой момент, прямо сейчас. Он подождал, прислушался, но никаких шумов не услышал и сел, снова ощутив усталость. Гай заставил себя сосредоточиться на остальной части длинной газетной колонки. В ней отмечалось хладнокровие убийцы и тот факт, что преступление связано с делами в доме. Не найдено никаких отпечатков пальцев, только несколько отпечатков обуви размера 91/2 и царапины от черного ботинка на белой штукатурке ограды. От одежды, подумал Гай, от одежды и обуви надо срочно избавиться. Только когда он наберется энергии сделать это? Странно, что они преувеличили размер обуви: ведь земля была такой влажной."…Необычно малый калибр пули", — говорилось в газете. Да, и от револьвера надо избавиться. Вот с чем чем, а с револьвером ему расставаться никак не хотелось бы. Гай встал и сходил за новой порцией льда, который он оборачивал полотенцем и прикладывал к голове.

Ближе к вечеру позвонила Энн и пригласила его пойти с ней в воскресенье в компанию к знакомым в Манхеттене.

— Это у Хелен Хейберн. Я тебе как-то говорила.

— Да, — подтвердил Гай, хотя совершенно не помнил об этом. Выровняв голос, он сказал: — Мне кажется, я не совсем готов пойти на вечеринку, Энн.

В последний час или около того он казался себе онемевшим. Оттого слова Энн прозвучали для него как нечто далекое и нереальное. Он слушал, как говорит правильные вещи, не предвидя и даже не задумываясь о том, что Энн может в его голосе услышать неладное. Энн сказала, что может взять с собой Криса Нельсона, и Гай сказал "о'кей", подумав при этом, что этот Нельсон будет счастлив пойти с ней, потому что Энн встречалась с ним до Гая и Нельсон по-прежнему любит ее.

— А почему бы мне не принести вечером в воскресенье чего-нибудь вкусненького? — предложила Энн. — Мы перекусили бы вместе, а с Крисом я встретилась бы попозже.

— Я думаю, что в воскресенье могу уехать, надо бы сделать кое-какие наброски.

— Ну ладно, извини. Я хотела сказать тебе кое-что.

— А что?

— Что тебе понравится. Ладно, в другой раз.

Гай крадучись поднимался к себе на лестницу, чтобы не попасть на глаза миссис Маккосленд. Энн была холодна с ним, монотонно думал он, Энн была с ним холодна. В следующий раз, когда она увидит его, она уже всё будет знать и возненавидит его. С Энн покончено, с Энн покончено. Под эти заклинания он и заснул.

Он проспал до полудня, а остаток дня провалялся в кровати, с трудом заставляя себя встать, чтобы положить льда в полотенце. Ему казалось, что он никогда не выспится настолько, чтобы восстановить силы. Его тело и ум проделывали раз за разом недавний длинный путь, туда и обратно. С чего началось и к чему он пришел? Он лежал напряженный, напуганный, взмокший и дрожащий от страха. А тут еще обнаружилось, что у него диаррея. От страха, подумал он, как на поле боя.

В полусне он видел, как пересек лужайку перед домом. Дом был белым, мягким и податливым, словно облако. Он остановился, не желая стрелять, а собираясь вступить в бой и взять дом. Выстрел разбудил его. Он открыл глаза. В комнате был предутренний полумрак, а себя он увидел стоящим возле своего письменного стола — там, где видел себя и во сне, — и наводящим револьвер в угол кровати, где силился приподняться Сэмюэл Бруно. Револьвер снова выстрелил. Гай пронзительно закричал…

Он спрыгнул с кровати. Фигура у стола исчезла. В окне он увидел тот же неверный свет, что и тогда, то же смешение жизни и смерти. Тот же свет будет появляться при каждой утренней заре, пока он будет жить, в его свете будет возникать та комната, с каждым разом всё более явственно и ужасающе отчетливо. И что же это будет, если он каждый день, сколько проживет, будет просыпаться перед рассветом?

В кухоньке зазвенел звонок.

Полиция снизу, подумал он. На рассвете самое время брать его. А ему всё равно, абсолютно всё равно. Он полностью и во всём признается. Во всем и сразу!

Он нажал на кнопку, чтобы там открылась дверь, затем прислонился к двери и прислушался.

Послышались быстрые шаги — шаги Энн. Уж лучше бы полиция, чем Энн! В растерянности он первым делом поплотнее задернул занавески на окне. Потом он провел пальцами обеих рук по волосам назад, попав на узел спутанных волос.