Нежный человек - [44]

– Ты посмотри на свои! – воскликнула Шурина. – Скажи, Маша? Выставила, бесстыжая! Поросячья кожа! Никто на них не посмотрит! А она-то думает! Правда, Маша!

– Девки, девки, чего орете? – спросила Мария, стараясь успокоить Шурину. – Давайте лучше протянем ноги рядышком, посмотрим, у кого лучше, – вот вам и конкурс: лучшая нога!

– Машка! Молодец! – воскликнула Шурина. – Душа ты человеческая! Ты отныне будешь моей настоящей сестрой. – Шурина сразу же сняла свои чулки, спецовку, погладила ноги. Но Конова наотрез отказалась участвовать в конкурсе. Шурина даже сняла свое ситцевое платьице, оставшись в одной сорочке, и стала упрашивать Конову, но та ни за что не соглашалась, боясь опять поссориться с подругой. Но не из тех людей Шурина, чтобы успокоиться.

– Ну, Веруня, милая, давай только чуточку, у тебя ножки красивые, хорошенькие, как у молодого поросеночка. Только протяни разочек – и все. Один разочек. Ты же видишь, ты не уродливая, я тебе клянусь. Вот спроси у Маши. Она тебе скажет. Веруня, милая моя, я тебя люблю. Будь умницей. Ну, чего тебе стоит? Давай. Умоляю тебя. У тебя вон какая кожа, прямо загляденье, честное слово. Ножка у тебя маленькая, пухленькая, прямо чудо!

Конову уговорили. Она, протянув свои ноги, отвернулась: решайте, мол, сами. Напрасно Шурина так добивалась участия Коновой в конкурсе. Ножка Веры красивая, прямая белоснежная, по мнению Марии, не шла ни в какое сравнение с кривой в колене смуглой ногой Галины. Но, Шурина имела иное мнение и объявила итоги конкурса:

– Ты, Маша, занимаешь первое место! Я – второе! Веруня пусть не обижается, третье ей место – самое лучшее! У нее нет одухотворенности в ногах.

Все шесть ног еще покоились под солнцем, когда появился мастер.

– Выставка скаковых лошадок на ВДНХ! – объявил он, несколько смутившись при виде обнаженных ног девушек. – В атмосфере наблюдаются интересные явления синтеза с некоторыми элементами женского тела, а именно – ногами!

– Иди ты, выставка, – буркнула в ответ Шурина.

– Товарищи женщины, нам предстоит осуществить маленький трудовой подвиг, а именно: мусор из подъездов – на свалку! И так до окончания сегодняшнего дня! Усекли главное направление удара?!

– Кто ты такой? – спросила Шурина. – Ходишь тут! Говорить не умеешь!

– Восхищен до крайней степени полного непонимания. – Косвенно Коровкин отвечал Шуриной, но глядел на Марию, и в его глазах она заметила испуг – мастер боялся ссоры. Коровкин сегодня дал себе твердое слово не любезничать с девушками, среди которых есть такие зубастые, как Шурина, говорить с ними предельно сухо, а лимонад, без которого не мог жить, не пить, несмотря на сильную жажду, и главное – не шутить. Но что-то в нем, когда мастер видел Марию, менялось, он забывал данное себе слово, старался шутить и в этот момент полагал, что шутки у него тонкие, умные, очаровательные.

Девушки ушли домой, а он еще часа два доделывал то, что не успели они, проникаясь светлым, чистым чувством к своим подчиненным.

***

Как-то после работы Мария решила заехать к тете Ларисе. За ней в автобус вскочил и Коровкин.

– Вам не туда, – нашлась что сказать Мария. Автобус был набит людьми, и мастер Коровкин протиснулся к ней и стал рядом.

– А ты куда? – спросил мастер Коровкин таким тоном, будто они договорились ехать вместе. Мария покинула автобус, и он тоже сошел. Марии было приятно, что ее провожает мастер и в это самое время на нее оглядываются мужчины, ребята; вдвойне приятно и оттого, что Коровкин измерял суровым взглядом каждого оглянувшегося на Марию, – ее смешило и радовало. Но, с другой стороны, ей, молодой женщине, которая поставила себе задачу вести расчетливую жизнь и не увлекаться, данное обстоятельство не нравилось, ведь она дала себе строгий зарок не влюбляться. Часто она ловила себя на том, будто ждала каких-то важных, необходимых перемен, ощущая в душе сокрытое пламя, могущее разгореться в неподходящее время. Но нет, не может у нее быть впереди чистой и светлой любви, которой она в минуту слабости желала, потому что любовь дается один раз в жизни, так же как человек живет всего раз на земле – родился и умер. И нет его больше. И все страдания и радости развеются по земле, как туман. Но ведь на что-то она постоянно надеется. Иногда Мария считала себя старой женщиной, прожившей много лет, достаточно познавшей. Вот и сейчас она смотрела на мастера как-то сверху, проникаясь его тайными мыслями.

– Мастер Алеша, какие тебя посетили мысли, когда ты сел в автобус провожать меня? – спросила Мария, поддавшись своему настроению и ощущая в себе некую потребность говорить ему «ты», «Алеша». Они медленно направились по липовой аллее, где было тенисто и влажно от только что проехавшей поливальной машины. Клубки мошек вились над асфальтовой дорожкой, липы источали приятный густой запах. Густая крона с трудом сдерживала бензиновые волны.

– Мысли, Машенька, мои такие, что, как говорят, мысли плавают по дну – не поймаешь ни одну, – отвечал мастер Алеша, желая тут же рассмеяться своей остроте и вызвать на смех Марию, но она, неожиданно остановившись, посмотрела на него широко раскрытыми глазами, и мастер сразу понял, что его игривый тон не принят, более того, скорее этот самый тон больно задел ее. Коровкин в недоумении пожал плечами, как бы говоря: «А я при чем здесь?» А Мария вдруг почувствовала правильность и точность своего понимания мастера: вот он хотя и учится на четвертом курсе заочного строительного института, но он человек недалекий, если не сказать больше, какой-то весь в своих мыслях, мелкий, и она каждой своей клеткой почувствовала его с головы до ног. Шутливый тон Коровкина стал ей неприятен. Она знала хорошо: сейчас он предложит посидеть у него дома или где-нибудь, чтобы они могли оказаться наедине. Мария усмехнулась от своей догадки, и ей стало легче: