Тутмес сдержанно, с уважением, кивнул головой.
Неф еще некоторое время побродила по мастерской. Явно что-то выискивала. Потом спросила:
— Где обычно сидят твои натурщицы?
— Во-он… на том помосте…
Тутмес кивнул на центр мастерской, продолжая исподлобья наблюдать за Неф.
Неф подставила к помосту скамеечку, поднялась на него и уселась в кресло. Выпрямила спину, гордо вскинула голову.
— Ты ведь… много видел красивых женщин?
— Приходилось… — едва заметно усмехнулся Тутмес.
— Помнишь их всех?
— До единой. Красота не забывается.
— Выбери самую красивую из всех!
— Зачем тебе это, Неф? — изумился Тутмес.
— Надо! — довольно жестко ответила Неф. Впервые в ее голосе появились эти, непривычные ей самой, властные нотки.
Она помедлила и добавила, тем же властным тоном:
— Нужно, чтоб ты сделал мой бюст!
— Всего-то! — облегченно выдохнул Тутмес. — Я уж испугался.
— Ты должен выбрать самую красивую женщину, из тех, что помнишь. И соединить с моими дурацкими чертами.
— У тебя очень… своеобразное лицо… — начал было Тутмес.
Но Неф опять довольно жестким тоном прервала его.
— Я знаю! — отрезала она. — Я знаю все.
Тутмес, пораженный ее жесткостью, удивленно, как бы заново, рассматривал ее маленькую фигурку.
— Я должна стать красивой! — произнесла Неф. Потом, помолчав, добавила. — Я должна стать самой красивой… Ты понял?
Тутмес долго всматривался в лицо девочки, сидящей на помосте в неестественной, напряженной позе.
— В камне возможно сделать все…
Он отложил инструменты, вытер руки о передник, обошел помост вокруг, внимательно рассматривая Неф. Наконец спросил:
— Какого размера нужен бюст?
— Во-от… такой!
Неф приподняла руку над своей коленкой.
— Ты должна будешь позировать несколько дней подряд. Это довольно трудно, сидеть неподвижно. Немногие натурщицы…
— Я готова! — ответила Неф.
Неф действительно была готова. И не только к таким пустякам, как сидеть неподвижно в течение нескольких часов.
Наследнице трона было уже девять с половиной лет.
3
Исполнительные и пунктуальные помощницы врача Нахта были все сплошь финикийками. Чистенькие и аккуратные, как новенькие игрушки в одинаковых зеленых платочках, закрывавших почти все лицо, они бесшумно возникали и исчезали, как привидения. И понимали врача Нахта с полуслова.
Старик Нахт и сам был финикийцем. Кто же еще, кроме финикийца, мог быть врачом в Египте. У него были настолько густые, седые, нависающие над глазами брови, что и самих-то глаз почти не было видно. Неф всегда почему-то хотелось слегка, аккуратно так, раздвинуть их пальчиком. Чтоб ему самому было лучше видно. И еще одно. Хоть один разочек подергать за бороду.
Ходили слухи, Нахту более двухсот лет и он может абсолютно все. Даже отрастить воину новую ногу, если тот потеряет свою в сражении. Недавно он одному жрецу новый глаз вставил. Видел им жрец или нет, неизвестно, но глаз выглядел как настоящий.
Когда Неф впервые переступила порог его дома, (дом был одновременно и больницей), ее поразило количество кувшинчиков, баночек, шкатулок, стоявших длинными рядами на полках и на столах. Неф ходила между столами, приоткрывала крышечки.
А это для чего? А это зачем? А что будет, если это смешать с этим? А можно попробовать на язык? А ты сам пробовал? Откуда знаешь, если сам не пробовал?
Теперь же…
Неф решительно прошла к главному столу, поставила на него свой бюст и одним движением сняла тряпку.
Старика Нахта трудно было удивить. Он и не удивился. Посмотрел на бюст. Потом на Неф. Потом опять на бюст.
— Вот! — сказала Неф. И облизнула губы.
Со стола на Нахта смотрела молодая женщина, редкостной красоты, чем-то отдаленно напоминающая саму Неф.
Нахт долго смотрел на очаровательное лицо, с нежным овалом, с прекрасно очерченным небольшим ртом, прямым носом, чудесными миндалевидными глазами, слегка прикрытыми широкими тяжелыми веками… и ему стало грустно. Красота всегда навевает грусть.
За его спиной бесшумно возникла целая стайка помощниц. Они вылупились на бюст и едва слышно верещали по-финикийски. А на решетке окна появилась парочка любопытных воробьев. Они тоже, едва слышно, о чем-то чирикали.
Нахт кашлянул, помощницы бесшумно исчезли. Не отрывая взгляда от бюста, Нахт глубоко вздохнул и спросил:
— Хочешь, чтоб я сделал тебя такой?
Разумеется, Неф кивнула. Даже не просто кивнула, а несколько раз утвердительно потрясла головой. Нахт долго молчал.
— Ты говорила с Криклой?
Неф отрицательно помотала головой.
— У нас чисто дружеские отношения.
Нахт кивнул, но ничего не понял. Какие такие «чисто дружеские отношения» могут быть у воспитанницы со своей кормилицей и приемной матерью. Он опять долго молчал.
— Я должен поговорить с Эйе. — сказал он наконец.
Тут Неф решительно выступила вперед и начала растолковывать непонятливому старику Нахту:
— Между прочим, Эйе со своими отрядами находится на границе с Сирией. Вернется через две недели. А нубийская принцесса Крикла, между прочим, уехала на похороны двоюродной тети. А служанки, между прочим, если что, будут молчать. А вообще-то, это никого не касается. Кроме самой Неф. Между прочим, она уже достаточно взрослый человек, чтоб самой решать. Что нужно, что не нужно. Между прочим!
