Незавершенная Литургия - [69]

– Так, батюшка, – отряхивая руки, сказал Александр, – вы сюда молиться приехали, а не жизнью рисковать, так что теперь я вперед иду. И еще: как хотите, а каски все же придется надеть. Наташа, возьми в сумке шлемы.

В одной из сумок топорщились каски. Наталья извлекла оранжевые шлемы с подшлемниками, в каких обычно работают вальщики леса. Все послушно надели, даже батюшка, в полной мере осознавший опасность предприятия. Александр достал топор и в два счета вырубил из ближайшей деревины двухметровый посох. Затем аккуратно отвел в сторону вторую створу двери, за которой показалась вторая двухстворчатая деревянная дверь. За многие годы она почернела от сырости. В открывшейся створке зиял бесформенный проем.

– Это я проделал, когда там был, – пояснил Саша. – Дверь вся трухлявая, пальцем можно проковырять.

Александр осторожно расширил отверстие в двери до проема, в который свободно мог пройти сам. Дерево и впрямь податливо выкрашивалось как хлебный мякиш. В образовавшееся окно открывался вид на золото церковного убранства. На небольшом расстоянии, присев, отец Василий старался разглядеть внутреннее помещение. Наталья опасливо поглядывала на кирпичный карниз над головой мужа. Саша не дышал в предвкушении долгожданной встречи. Пение замерло уже в момент падения первой дверцы, и теперь Санька не знал, может, они спугнули ЕЕ.

Фомин, оглянувшись на остальных, дал знак, чтобы они стояли на местах. Сам же заглянул внутрь, попробовал опору внутри посохом и, перекинув ногу, исчез в проеме. Было слышно, как в сводах храма отражались тихие всплески от его сапог. Батюшка не упускал его из виду сквозь проход. Александр, проверяя перед собой путь, пускал круги по воде своим посохом и шел ровно. Дойдя до середины храма, он запрокинул голову вверх, поддерживая каску.

– Э-ге-гей! – крикнул он и прислушался.

Потом он оглянулся и уже смелее повернул обратно к выходу, и вскоре в проеме показалось его восхищенное лицо. Минуту он ничего не мог сказать, только разводил руками, потом с трудом выдавил:

– Это ЧТО-ТО!!!! Пошлите! Вы должны ЭТО увидеть!!

Сначала батюшка, а за ним Наталья и Саша, робея, шагнули в проем.

– Смело шагайте. – Голос Александра эхом отражался от высоких стен. – Полы под водой, видно, были все время и от этого только задубились. Здесь везде достаточно прочно, и воды по щиколотку только.

Величие увиденного не могло вместить сердце отца Василия. Он мог ожидать чего угодно, но только не такой красоты. Здесь словно остановилось время. Мало что здесь подверглось разрушению и выглядело скорее не испорченным, а обветшавшим и совсем не задевало глаз. Зато великолепие резного золоченого иконостаса, небесная голубизна росписей свода и изысканность дорогих подсвечников и лампад просто завораживали. Непривычно было лишь то, что пол весь глянцевал пленкой воды и в нем, как в огромном зеркале, отражалась глубина свода. Это производило ошеломляющее впечатление бесконечности пространства, уходящего как бесконечно вверх, так и бесконечно вниз. Свет, льющийся из-под купола, лишь усиливал этот эффект.

– Вам не кажется, что мы с вами стоим на рубеже времени и пространства? – тихо произнес отец Василий. – Мы с вами не только в церковь зашли, мы шагнули в вечность, над которой не властно мимотекущее время. То, что на церковном языке звучит как «во веки веков», это не просто «очень долго», это выражение вот такого состояния – надвременности свершающихся событий.

– Одного понять не могу: почему до сих пор сюда никто не добрался? – изумленно прошептала Наталья.

– Потому и не добрался, что Господь устроил так, что здесь время текло иначе, чем вовне. Оно здесь по какой-то неведомой нам причине замерло.

– Получается, нас только Бог ждал, чтобы опять здесь затикали часы? – обернулся к батюшке Александр. – Кстати, отец Василий, зря вы каску сняли, все же надо поостеречься!

– Боже, какая красота! Как же жалко, что все это в любой момент может пропасть! – чуть не плача, покачала головой Наташа.

– То, что с нами сейчас происходит, мы осознаем позже! – проговорил отец Василий. – Человеку от природы Богом заложено вечное бытие. И то, что мы его лишились, чрез грехопадение Адама и Евы, это наша беда, но где-то в глубине нашего богоподобного существа мы сопричастны вечности. Внутренне мы готовы к жизни во веки веков, но в окружающем нас несовершенстве падшего мира мы не видим примера пакибытия. Не можем ощутить это дыхание бесконечной жизни. Но сегодня нам выпала великая честь почувствовать это несказанное блаженство. Господи! Слава Тебе!!

– Алиллуйа! – отозвался высокий голос с клироса.

– Это ОНА! – одними губами произнес Саша.

Батюшка сделал несколько шагов по направлению к клиросу. И там, в глубине, сквозь вязь решетки на солее, он увидел светлое пятно. На полу клиросного помоста замерла в земном поклоне распростертая фигура. Она лежала, склонив на руки голову с волнистыми золотистыми волосами, по направлению к идущему к ней священнику. Отец Василий поднялся по ступеням на клирос и обратился к лежащей ниц незнакомке:

– Кто вы? И как вы сюда попали?

В ответ на его слова девушка легко поднялась на ноги. Даже Саша, готовый уже было подойти к ней и поздороваться, не узнал свою Свету и замер в нерешительности. На голове ее, заплетенной изящными косами, красовалась дивная диадема, сияющая алмазными высверками. Плечи покрывала длинная золотистая накидка, состегнутая на груди драгоценной фибулой. Привычное простое белое платье сменило длинное, струящееся тонкими складками, легкое, словно воздушное одеяние с богатым оплечьем, расшитое золотыми и серебряными нитями, из широких рукавов которого виднелись ее руки, украшенные браслетами, которые были унизаны драгоценными камнями, наподобие поручей священника. Это была не просто девочка, а настоящая принцесса. Все ризы ее словно светились изнутри. В руках она держала полупрозрачную сферу и с глубоким почтением и любовью смотрела на священника: