Незавершенная Литургия - [37]

– И так вы всегда ездите? – спросил Вадим.

– Почти, – ответил батюшка. – Меня сначала это тоже шокировало, но вскоре привык. Первое же впечатление было ужасным, мне это напоминало фильмы про революцию, как все куда-то едут, берут штурмом вагоны, залезают в окна. Это оттого, что расстояния здесь большие, а дорог нет.

– Батюшка, а может, и правда, это не стоило таких жертв? Может, как-нибудь в другое время надо было поехать? А то нам что-то не катит…

– Нам-то не катит? Да еще как катит! До станции добрались. В поезд попали. Считай, полдела сделали. Осталось из Берчогура доехать до Кызыл-Кийына. Это уже на попутке. Автобусы туда не ходят. А там поселок небольшой, церковь быстро найдем.

– Там, может быть, так же все дороги заметены снегом. Застрянем в этой дыре. Вот будет номер! Как тогда быть?

– Как быть? Просто! Застрянем – будем выбираться, унывать не станем. Тут главное на Бога уповать. Мы ж не развлекаться едем, а, можно сказать, паломничаем. А в таких вещах искушения неизбежны. Враг рода человеческого не дремлет, козни строит, а мы должны их с упованием на Бога преодолевать. Я где-то читал, что воздух есть среда, где обитают духи зла, и если бы они были видимы, то от этих несметных полчищ бесовских нам не виден был бы свет солнца. Вот и смотри на эту пургу, как на натиск бесовский, отражай его, этих тысячами и миллионами летящих на тебя демонов. Изнемогаешь – призывай в помощь Бога. Во всем усматривай промысел Божий. Нет в этом мире ничего случайного. Едешь ты в такой темноте и тесноте и холоде, а сам утешайся тем, что ждет тебя в конце пути – благодать Духа Святаго, чистота исповеди, Дар Причастия, богодухновенный совет и ясность жизненной цели. Сколько раз ты с комфортом ездил в места пустые и бессмысленные? А этот путь тернист потому, что это путь ко святой цели.

– А вы раньше ездили к старцам?

– Да, была у нас с матушкой одна поездка в Троице-Сергиеву лавру к старцу Науму года два назад, но она закончилась весьма забавно. Вернулись мы ни с чем, а дело было так. В Уральске я познакомился с молодым послушником Иннокентием. Он оказался чуть ли не келейником отца архимандрита Наума, известного на всю Россию старца. Он-то и пригласил нас побывать в Лавре, побеседовать со старцем. Ну, мы и собрались. Приехали, а в монастыре народу – тьма. Где там тот старец? Где его искать? Не знаем. А Кеша тот сказал: «Старец очень занят, к нему со всего Союза едут, но я вас к нему проведу. Меня найдете, я вам помогу. Меня там всякий знает». Так я стал искать этого знакомого послушника. У кого ни спрошу, никто такого не знает. В конце концов нашел я место, где живет старец Наум. А у его кельи очередь стоит, ну, с километр, даже не надейся. Из разговоров узнаю, что некоторые там месяц уже пытаются к нему попасть. У меня, конечно, была пара жизненно важных вопросов, которые я хотел задать старцу, но стоять месяц в очереди я был не готов. И тут, на мое счастье, дверь кельи отворяется и выходит отец Наум. То, что это ОН, я понял из восторженных восклицаний в толпе богомольцев, они бросились к нему благословляться. Он неспешно шел сквозь них и осенял крестным знамением и выходит прямо ко мне. Я растерялся, подхожу, припадаю к его руке, приветствую и, пользуясь случаем, что он вышел, задаю ему вопрос. Угадай, что я его спросил?

– Как жить?

– Если бы. Я ошалел от радостной неожиданности и спрашиваю: «Вы не знаете, где я могу найти послушника Иннокентия?» Ха-ха. Вот так. Отчебучил.

– А он?

– Отец Наум, разумеется, не знал никакого Иннокентия. Но он спросил меня: «Откуда вы, отче?» Я ответил: «Из Казахстана». Он мне: «А где ваша матушка?» Я говорю: «На улице дожидается». «А вы у Преподобного были?» – спрашивает. «Нет, – говорю, – мы прямо сюда». – «А вы сходите, приложитесь к раке преподобного Сергия». Мы пошли с матушкой, приложились к мощам. А когда вернулись, началась уже служба, и никого у кельи старца не было. Вот так и уехали ни с чем. Но зато в Лавре побывали, в первый раз.

– Может, кто посидеть желает? – вяло предложила матушка. – Могу уступить место. Ненадолго…

– Да уж ладно, достоим до какой-нибудь станции, может, еще и вздремнуть удастся, – отозвался батюшка.

Поезд мерно стукотал. Вагон кряхтел и раскачивался. Откуда-то сильно дуло сквозняком, но вагон не выстужался, согреваемый дыханием множества набившихся в него людей. Вадим возвращался из тамбура, аккуратно пробираясь сквозь джунгли свисающих ног и громоздящихся сумок.

– Батюшка! – смеясь, прошептал он. – В туалет пойдем тоже на ближайшей остановке.

– На стоянке туалет закроют.

– Это невозможно! Во-первых, дверь в него висит на одной петле. Во-вторых, там перемерзла труба и вода течет рекой. А в-третьих, туда уже долго ходили с разбега, не заходя в кабинку, и теперь… у меня нет слов… приличных. Так что все дела делаем на ближайшей станции.

– А если в соседний вагон?

– Пробовал. Закрыто.

Матушка тихо хихикнула:

– Утешайтесь. Мы едем. Неизбежно приближаемся к цели – по дороге, которую не заметает. Все остальное мелочи!

– Да, да. Все это ерунда! – согласился Вадим. – Представим себе, что это происходит не с нами, а мы это смотрим в кино. На самом деле мы сидим в мягком кресле у телевизора, в меховых шлепанцах и попиваем горячий шоколад.