Незамкнутый круг - [24]

- А мы не занимались бухней, - сказал я.

- Бухня... - произнес Володенька. - Выражение-то какое!

- От слова "бух", - сказал Майк.

Спор кончился тем, что решили выкинуть на спичках, кому здесь оставаться, кому в сарай топать.

Тут вдруг на веранде появился т.Пин с бумажкой в руке.

- Вот, - сказал он с порога, - распишитесь, - и положил на стол бумажку.

Это была составленная по всей форме платежная ведомость.

В ней были наши фамилии и против каждой из них надпись: "1 руб."

Мы молча расписались и уставились на т.Пина.

- Это командировочные, - пояснил т.Пин, выкладывая на стол новенькие бумажки достоинством один рубль каждая. - Как положено. Пока.

И ушел.

Мы помолчали, рассматривая бумажки достоинством один рубль каждая.

- М-да, - сказал, наконец, Плоткин С. - Что деется?

- Что-то тут все не так, - сказал Володенька. - Котлеты с мясом, честный завклубом...

- Будь уверен, - сказал Майк, - он на нас свое поимел, гадом буду!

- Конечно, поимел, - согласился Толик.

- Подсчитать можно, - сказал Плоткин С. - Сколько там, примерно, было на площадке?

Мы слегка прикинули и пришли к нетрудному выводу, что т.Пин - нормальный завклубом и дело свое знает.

- А ты говоришь "с мясом", - сказал Плоткин С. Володеньке.

- В морду ему надо было кинуть, - сказал Володенька.

- И два в гору, - добавил Майк.

- Поздно, - сказал я. - Мы все равно без лапы.

- Какая лапа? - занервничал Толик. - Ну причем тут лапа?

- Ну что, будем считать, что скинулись? - спросил я.

Майк поднял вверх указательный палец. Толик завздыхал.

В поход отправилась старая гвардия: Майк, Володенька и я. Толик со своими "зонтиками" пошел на кухню. Плоткин С. последовал туда же, жарить и охранять от Толика остальные грибы.

Мы вышли на улицу и увидели идущего нам на встречу т.Пина. Он тоже нас увидел и отчего-то засуетился, предпринял было попытку убежать, потом попробовал сделать вид, что нас не замечает, но так как деться ему было некуда, поскольку улочки в поселке имени Ж.. узкие, а переулков вовсе нет, ему пришлось нас заметить и пойти на сближение.

Мы его тепло поблагодарили за пять рублей, а затем поинтересовались, как там насчет Вологды и Парижа.

- Да я...- замялся т. Пин.- Вологда далеко, а я... В отпуске! Да. С завтрашнего дня. Уезжаю надолго. Так что... - Он развел руками.

- Вот как? - удивились мы. - Ну, а как насчет здесь поиграть?

- Э-э-э... - снова заныл т. Пин. - Ребята наши, ансамбль... Они сами играть хотят. Вы же понимаете, тут такой народ...

- Понимаем, - кивнули мы. - Тут крутой народ.

- Да-да... Но я, пожалуй, смогу с ними договориться. Да. Если вы согласны играть... бесплатно. Ну, тут такая ситуация. Сегодня. Будете играть?

- Ну, что же, - сказали мы. - Можно и поиграть. В фонд голодающих Вологодского района Парижской области.

- Все. Договорились. Сегодня играете.

И т. Пин убежал.

- Ясно, - сказал Майк. - Товарищ делает ноги.

- Да, не хотят нас тут больше, - сказал я.

- А вы слышали, - спросил Володенька, - кто-то тут говорил, что уже интересовались, кто мы такие и о чем это поем не по-русски?

- Кто интересовался?

- Баба какая-то. Женщина. Откуда-то сверху.

- Голые бабы по небу летят, - продекламировал Майк, - в баню попал реактивный снаряд.

- Слышали, - засмеялся я.

- Есть еще другой конец: "А город подумал, ученья идут".

- Так что будем делать? - спросил Володенька.

- Я думаю, что три шестьдесят две, - предложил Майк.

- И консервов на всю ночь, - добавил я.

- Нет, я вообще, - сказал Володенька. - Домой, что ли, поедем?

- Я еще пока в отпуске, - сказал Майк.

- Поживем - увидим, - сказал я.

Вскоре мы отправились назад и, конечно же, не с пустыми руками.

Толика мы застали у специально выделенной ему электрической плитки. Он старательно перемешивал свои "зонтики", шипящие на маленькой сковородке. В кухне ощущался необычный запах. Плоткин С. ходил по кухне уже почти как дома, приятельски беседуя с родственниками.

Толик, наконец, объявил, что все готово, и сейчас он докажет, какие мы идиоты, после чего схватил вилку и подошел к сковородке.

- Толик! - закричали мы. - Подумай еще раз!

- Да идите вы!.. - отмахнулся Толик и воткнул вилку в гриб.

- В таком случае, - сказали мы, - мы заявляем официально: иди и напиши нам справку, что мы тебя целый день отговаривали, а ты нас не послушал и отравился по собственному желанию. Напиши, а потом жри свои поганки.

Толик посмотрел на нас, и ему пришло в голову, что мы говорим серьезно. И что-то в нем дрогнуло. И он растерялся. Но отступать уже было поздно, и в наступившей тишине он сунул в рот гриб, разжевал и проглотил.

- А что?.. Нормально... - произнес он, но в его голосе уже не было прежней бодрости и уверенности. - Грибы, как грибы... - сказал он задумчиво уже как бы самому себе.

Он съел еще один гриб и задумался.

- Да, - сказал он затем. - Ну вас всех на фиг!

Он взял сковородку и отправился выкидывать свои "зонтики" под громкое одобрение правительства.

Все-таки, мы его достали. А грибы эти на самом деле были съедобными и на самом деле "зонтиками". Как выяснилось потом.

Ужинать решили по-семейному, на кухне, в тепле и уюте. Грибами с водкою. Все, не спеша, расселись, торжественно разлили по стопочкам, произнесли культурный тост "с Новым годом", нацепили на вилки по грибку, подняли, выдохнули, зажмурились... И тут случилось то, что в народе называют сложным словом "кайфоломство".