Нэйт - [5]

— Сосредоточься, извращенец. Она твоя подопечная. Не твоя игрушка, — пробормотала я себе под нос, хотя и не слишком убедительно. «Дядя Нэйт». Её слова эхом отдавались у меня в голове. Это была хорошая деталь, неплохое напоминание, которое кричало: «НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ, МАТЬ ТВОЮ». Но я думал об этом слишком много с того момента, как увидел её в бассейне.

Из робкой, красивой девочки Сабрина превратилась в женщину, способную вскружить голову и разбить сердце. Достаточно умная, чтобы получить полную стипендию в Темпле, и с телом, которое вызывало у меня желание… Я отвечал за её безопасность после того, как её приемные родители были убиты в одном ужасном деле, связанном со старым боссом. Это было пять лет назад, и Сабрина была почти забыта в преступном мире. Воспитанная в лучших школах-интернатах, какие только можно найти, она была чужой в этой жизни, и я хотел, чтобы так оставалось и дальше. Я сделал глубокий вдох и выдохнул, прежде чем поправить ширинку, как гребаный подросток.

Солнечный свет просачивался сквозь пуленепробиваемые окна широкого коридора в задней части дома. Деревянные полы блестели от свежей полировки, когда я свернул налево в главный коридор, стены которого всё ещё были украшены произведениями искусства, приобретенными семьей Генуя много лет назад. Я понятия не имел, сколько они стоят и хороши ли вообще. Видел одно, значит, видел их все — я так думал, по крайней мере, в области искусства.

По дому разносился запах яичницы с беконом, смешанный с горьковатым привкусом свежего кофе. Голоса отражались от панелей из красного дерева, один высокий и приятный, другой принадлежал Питеру.

У меня напряглась спина, когда я вошёл в столовую. Сабрина сидела за столом, её светлые волосы волнами ниспадали на обнаженные плечи. На ней было даже не платье, а какой-то пляжный сарафан с тонкими лямками, ткань была такой тонкой, что почти просвечивала. Она повернулась ко мне, и, заглянув мне в глаза своими ярко-васильковыми, улыбнулась.

— Нэйт, — произнесла она и встала, позволяя мне рассмотреть, насколько коротким было её светло-розовое платьице. До середины бедра и в обтяжку. Мне захотелось накинуть на неё свой пиджак. Питер усмехнулся.

— Разве у тебя нет работы? — огрызнулся я на него и подошёл к своему месту во главе стола.

— Да, босс, — ответил он и, повернувшись к Сабрине, слегка поклонился. — Приятно познакомиться.

— И мне тоже, — ответила она, занимая свое место, и положила салфетку себе на колени.

Когда Питер вышел из комнаты, мне удалось немного расслабиться. Но потом она повернулась и одарила меня ещё одной улыбкой. Такой яркой и полной жизни. Она хоть представляла, как сияет?

— Раз уж я останусь здесь, то думаю, мне можно сделать ремонт в моей старой комнате?

Я сравнил её с маленькой испуганной девочкой, которую спас от перестрелки пять лет назад. Глаза были те же — завораживающие, а волосы все ещё имели золотистый оттенок, но всё остальное было другим. Её лицо было уже не таким круглым и приобрело форму сердечка. Гладкая кожа, ровные белые зубы и пухлые губы. Смущает, если не сказать больше. Я отчетливо представлял её себе всякий раз, когда думал о ней в школе. Это всегда была одна и та же испуганная маленькая девочка, её большие голубые глаза умоляли меня спасти её. Но она уже не была ребёнком, теперь это была незнакомка. Горячая штучка.

Из кухни появилась Опал с моим кофе, яичницей с беконом и двумя пышными оладьями. Она улыбнулась Сабрине и сказала:

— Так приятно, впервые в доме появилась ещё одна женщина.

Я отхлебнул кофе и строго посмотрел на неё. Она поняла намек и поспешила обратно, а в это время Сабрина откусила кусочек вафли.

— Боже, как вкусно, — сказала она и сглотнула. — В школе нам не давали такой еды, — пожаловалась она, отрезая себе ещё кусочек, и посмотрела на меня. — Ты будешь есть?

Я понял, что молча разглядывал её, не произнося ни хрена, ни единого гребаного слова. Поставив кофе, я откинулся назад и, сосредоточив внимание на её ангелоподобном личике, проговорил:

— Не думаю, что тебе стоит оставаться в этом доме.

Ее лицо вытянулось, как от удара:

— Но я только что приехала.

— Я понимаю, — ответил я, положив салфетку на колени. — И мне очень жаль. Но… — «Как же это сказать ей?» — В последнее время начались проблемы с бизнесом, дела идут не очень хорошо, а я хочу, чтобы все было в порядке. Тебе лучше было бы пожить в кампусе или на квартире, а? Я могу это устроить.

Она положила вилку на тарелку.

— Дела? — переспросила, скрестив руки на груди, что привлекло мое внимание к твердым вершинам её сосков. — Господи… — сказала она. — Я знаю, каким таким бизнесом ты занимаешься, и я не боюсь.

Я покачал головой:

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Ты глава криминального клана Генуя. Или, может быть, вы называете это как-то по-другому теперь, когда никого из той семьи больше нет. Мой отец был наркоторговцем из России. Ты спас меня после того, как старый босс похитил меня и убил моих приемных родителей.

Я сглотнул и попытался подобрать правильные слова. Мне это не удалось.

— Ты думаешь, я забыла обо всем этом? — спросила она и покачала головой. — Я знаю, какая у тебя жизнь. Мне всё равно.