Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [99]
Если мой любимый тип поведения крыс – это игра, то любимым «крысоведом» я могу назвать Яака Панксеппа, возможно самого выдающегося исследователя игр у млекопитающих. К большому сожалению, не так давно ученый скончался. В условиях контролируемой среды лаборатории Панксепп и его коллеги получили данные о том, что игра крайне важна для развития мозга. Он также предположил, что когда игры приходится систематически исключать из жизни детей (к примеру, на время занятий в школе), то это нарушает процесс взросления и ослабляет способность фокусировать внимание на значимых переменных. Интересно поразмышлять, проявляется ли этот эффект при таком заболевании, как синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ)[356]. Учитывая, что с 2003 года заболеваемость СДВГ выросла на колоссальные 43 %, заслуживают внимания все сопутствующие переменные этого расстройства[357]. Независимо от причины, у детей, по-видимому, нарушаются контингентные расчеты, поскольку они с трудом сосредоточиваются на важных ассоциациях стимул-реакция и наиболее предсказуемых результатах. Даже Платон в своей книге «Республика» признал пользу неструктурированной, свободной игры: «Дети с ранних лет должны принимать участие в естественных играх, ибо, если их не окружить такой атмосферой, они никогда не станут организованными и добропорядочными гражданами»[358].
Рис. 15.На этой и предыдущей странице: опытный капитал, приобретаемый во время игры. Игровое поведение схоже у многих видов млекопитающих, и можно предположить, что оно играет важную роль в формировании адаптивных нейронных сетей. На этих фотографиях, сделанных в лаборатории социальной нейронауки Алексы Веенема из Мичиганского университета, грызуны демонстрируют сложное игровое поведение, и оно может служить ценной моделью для исследования игр у человека © Alexa H. Veenema
Игра, действительная или воображаемая, в отличие от других типов поведения (поиск еды и социальных контактов или строительство убежища), характеризуется меньшим упором на реальный результат. И этот аспект озадачивает эволюционных биологов.
Какие задачи ставятся в игре? Затрачивается энергия, возникают определенные риски, но для чего? Мы знаем, какова реакция – бег, прыжки, прятки, толкание, но какова производная этих действий? Пока можно утверждать, что игра позволяет накапливать опыт, который в будущем будет способствовать благополучию. Мне нравится представлять игру как свободный способ контингентного строительства или мозгового тренировочного лагеря. Дети воспроизводят неразумные и бесполезные на первый взгляд образцы поведения, не приносящие немедленного результата, и это напоминает тренировки спортсменов, эффективность которых проявится только в будущем. И хотя с возрастом польза физических упражнений начинает осознаваться лучше, сторонний наблюдатель вряд ли поймет, зачем люди тратят столько времени и энергии на бессмысленное на первый взгляд «тягание железа» в спортзале. Но тем не менее игру можно считать вариантом контингентной ритмической гимнастики для мозга млекопитающих.
Несмотря на отсутствие быстрых результатов, игровой тип поведения может вызывать в мозге молниеносную реакцию. Хотя у животных во время игры не было выявлено ярких всплесков нейронной активности, исследование обозначило несколько любопытных тем. Отслеживая FOS-белок, который маркирует активные области мозга, ученые смогли определить, что у недавно участвовавших в игре крыс повышалась нейронная активность во многих областях коры головного мозга и подкорковой области, включая зону, отвечающую за выработку дофамина. Кроме того, во время игры, по-видимому, происходил рост мозга, это было связано с белком, известным как нейротрофический фактор мозга (BDNF). BDNF повышает важную для развивающегося мозга нейропластичность. Таким образом, влияние игры на мозг столь же важно, как и сама игра. По-видимому, игра необходима для развития здорового мозга, и животные стараются восполнить игровое время, упущенное в результате социальной депривации или недостатка общения[359]. Более того, существует обратная связь между игрой и стрессом (повышенная игривость снижает стресс), и, возможно, игры – это именно то, что нужно прописывать людям для снижения токсичности хронического стресса, распространенного в человеческом сообществе[360].
Хотя игры встречаются и у рептилий, и у птиц, млекопитающие демонстрируют такое поведение гораздо ярче. У собак и кошек, медведей и слонов можно наблюдать образцовые формы подобного поведения[361]. Поскольку мозг млекопитающих отличается наиболее сложной организацией, игра может выполнять важную функцию в формировании сложных нейронных цепей для быстрого и гибкого обучения, а также для продуцирования необходимых для выживания спонтанных реакций. Впрочем, это не отменяет важности заученных навыков, ассоциаций и рефлексов. Нейробиологи Сержио и Вивьен Пеллис, Хизер Белл и Брайен Колб из Университета Летбриджа обнаружили, что игра меняет форму нейронов в префронтальной коре, отвечающей за контингентные расчеты, и даже служит детонатором для последующего развития нейропластичности у крыс
