Неясные мечты - [3]

Мак поднял голову и наконец-то вернулся от размышлений о несправедливости к действительности. Фотостудия, в которую он направлялся, располагалась в старинном двухэтажном особняке из красного кирпича. Он явно нуждался в ремонте. Справа от него была пустая стоянка, а слева – почти такой же дом, в окнах которого были выставлены объявления.

Поеживаясь на холодном январском ветру, Мак поднялся по посыпанным солью бетонным ступенькам и постучал в дверь.

Ему открыла худенькая веснушчатая девчушка лет тринадцати. Увидев Мака, она улыбнулась, обнажив зубы, стянутые сверкающей металлической пластинкой. Мак улыбнулся ей в ответ.

– Привет, – поздоровался он.

– Здрасьте, – отозвалась девочка.

– Я… м-м-м… пришел к фотографу, – сообщил Мак.

Девочка понимающе кивнула.

– Вы, наверное, на двухчасовую съемку, да?

– Да-да, – подтвердил он. – Мое имя Мак Уинстон.

Девочка распахнула дверь и пропустила Мака в дом.

– Идите за мной, – пригласила она. – Мама как раз заканчивает съемку, так что вам не придется долго ждать. Из-за плохой погоды двое клиентов отменили встречу. Наша регистраторша заболела, так что я теперь вроде как на ее месте, – тараторила девочка.

Закрыв дверь, она провела Мака по небольшому коридору с деревянным полом. Справа он увидел большие стеклянные двери, наполовину прикрытые шторами, за которыми располагался, вероятно, кабинет. Мак не был совершенно в этом уверен, потому что целую стену в этой комнате занимал гигантский камин. В левой части коридора он увидел лестницу, которая вела на второй этаж. Лестница упиралась в закрытую дверь. Мак крутил головой, оглядывая помещение.

Они вошли в комнату, в которой стояли бежевая кушетка, единственный стул, заваленный журналами, стол и кофеварка. Судя по расположению окна и каким-то трубам, Мак заключил, что эта комната прежде была кухней.

Стены комнаты были увешаны десятками самых разнообразных фотографий с изображениями, казалось, людей всех возрастов и профессий, начиная от младенцев и кончая невестами и целыми семьями. Были там и снимки с животными, сделанные на дикой природе, и фотографии с огромными рождественскими елками. Младенцы в пинетках, мужчины в костюмах, дети в воскресных нарядах.

Еще одна пара стеклянных дверей, закрытых плотными занавесками, без сомнения, отделяла комнату от студии. Мак стряхнул с себя куртку, повесил ее на вешалку и уселся на стоявший в дальнем углу стул.

– Хотите кофе или еще чего-нибудь? – робко улыбнувшись, предложила девочка.

– Нет, спасибо. – Мак улыбнулся ей в ответ. – А как же ты со школой? – поинтересовался он. – Уроки прогуливаешь?

– У нас сегодня половину занятий отменили, – объяснила она.

– Повезло твоей маме, – заметил Мак. – Уверен, что она ценит твою помощь. – Он постарался как можно приветливее улыбнуться дочери фотографа. Та в ответ покраснела и заправила за ухо прядь волос.

Но не успела девочка сказать что-то в ответ, как зазвонил телефон и она бросилась снимать трубку. Мак улыбнулся ее поспешности. Он просто обожал детей и отчасти поэтому выбрал педагогику своей профессией.

Разумеется, сейчас его положению педагога не позавидуешь. При мысли об этом Мак даже поморщился; он чувствовал, что впадает в отчаяние. Господи, до чего же ему ненавистны все эти дурацкие раздумья!

К счастью, фотограф именно в этот момент открыла дверь. Мак услышал два женских голоса, его чувства сразу обострились. В одном из голосов он, похоже, узнал знакомые нотки, от чего у него по спине поползли мурашки. Голос единственной на свете женщины так действовал на него, но не могла же это в самом деле быть она! И все же Мак наклонился вперед, чтобы заглянуть за кофеварку.

Лицом к нему стояла женщина, державшая на руках плачущего ребенка, а фотограф стояла к Маку спиной, по которой до талии змеилась толстая длинная коса. Черт возьми, эта коса! Он ее знал! Мак наклонился еще ниже, сгорая от любопытства и затаив дыхание. А потом она чуть повернула голову, Мак разглядел ее профиль, и у него появилось такое ощущение, словно он получил сильный удар под ребра.

Джессика Уэллз!

Сердце Мака на мгновение замерло, а потом забилось как бешеное. Как и в последний раз, когда он видел ее, Мак почувствовал, что его мышцы дрожат, живот подвело, а все тело напряглось и разогрелось.

После окончания колледжа два года назад он не видел ее, и с тех пор ни одна женщина так не действовала на Мака. А сама Джессика даже понятия не имела о том, как он относится к ней, хотя Мак всегда старался быть с ней дружелюбным и всеми силами стремился привлечь ее внимание. Очень серьезная, она была лет на шесть – восемь старше его. Ее сдержанность и серьезность больше всего привлекали Мака.

Прекрасные глаза Джессики цвета темного шоколада напоминали ему о разных приятных вещах, например, о том, как выглядит женщина после занятий любовью. У нее был узкий, слегка вздернутый нос, высокие скулы и маленький круглый подбородок.

И еще у нее была потрясающая грудь, от которой Мак не мог оторвать глаз. При виде этой груди во рту у него пересыхало, а ладони покрывались потом. И дело было даже не в размере этой груди, а в том, что Мак тут же представлял себе, как снимает с нее свитер, бюстгальтер, любуется ее красотой, ласкает ее нежное тело, пробует на вкус темные соски…