Неясные мечты - [22]

– Похоже, вы все очень близки, не так ли? – Мак утвердительно кивнул, и Джессика продолжила: – А я единственный ребенок в семье. У меня замечательные родители, но они были просто ошарашены, когда узнали о моей беременности. Они хотели помочь мне, хотели, чтобы я осталась с ними и училась в колледже, но я тогда думала, что по-настоящему полюбила Дэйва и что у нас будет хороший брак.

– Все получилось иначе?

– Да. – Джессика тяжело вздохнула. – Дэйв никогда не был ответственным человеком. Да, он женился на мне, но учиться в колледже я уже не смогла, потому что надо было платить за его образование. Дэйв говорил, что занятия отнимают у него слишком много времени, поэтому работать он не может. Вот только оценки у него были никудышные и он вылетел из колледжа в первом семестре третьего курса. Мне было стыдно признаваться кому-то в том, что вся моя жизнь пошла наперекосяк, поэтому я находила объяснения его поведению и сочиняла истории о том, какую великолепную работу он получил. Впрочем, на работе он тоже долго не удержался – прогуливал.

– Ну просто замечательный тип, – прищурившись, саркастическим тоном заметил Уинстон.

– Да уж… Но все считали его отличным парнем. Он был душой компании, этаким очаровашкой… Люди знакомились с Дэйвом, и он нравился им. Особенно женщинам. А я всегда казалась всем занудной клячей. Родственники Дэйва сочувствовали ему, говорили, что бедняга обременен женой и ребенком. По их словам, Дэйва выгнали из колледжа только за то, что он слишком много взвалил на свои плечи.

Мак ласково прикоснулся к ее щеке.

– Представляю, как тяжело тебе было, – заметил он.

– Да уж. Развлекалась я мало, можешь не сомневаться.

– Стало быть, тебе было нелегко, а он, похоже, процветал?

Джессика подтянула колени к груди, старательно прикрыв ноги длинным подолом юбки и обхватив руками, положила на них голову. Ей не хотелось видеть сочувствие в его глазах, потому что она все еще с горечью вспоминала о своей девичьей глупости.

– Ему было лучше всех. Дэйв сумел устроиться на работу на неполный рабочий день, так что у него оставалась масса свободного времени. Я целыми днями вкалывала в ресторане, а за Тристой присматривали мои родители. У Дэйва было полно друзей, которые считали меня последней стервой, которая не дает покоя такому замечательному муженьку. Потом как-то раз Триста заболела, ей срочно понадобилось лекарство. Я позвонила одному из приятелей Дэйва, где он, по его словам, должен был играть в карты с друзьями, но к телефону подошла женщина, из чего я заключила, что игра приобрела весьма широкий размах. – Джессика невесело улыбнулась. – Я сама пошла за лекарством, а по пути домой завернула к тому самому приятелю.

Мак передвинулся, сел позади Джессики, обнял ее сзади и нежно поцеловал в висок.

– Он просто издевался над тобой.

Это было утверждение, а не вопрос, поэтому Джессика не стала отвечать.

– Так вот, – продолжала она, – я зашла туда. На мне все еще была заляпанная официантская форма, а Триста стояла у меня за спиной. Вид у меня был ужасный – я же проработала весь день, – а у Тристы был сильный насморк и покрасневшие глаза. Зато Дэйв выглядел отлично. Он веселился и вообще прекрасно проводил время. Когда женщина, сидевшая у него на коленях, подняла голову, мне расхотелось признаваться в том, что Дэйв мой муж. Все молча уставились на меня, и я готова биться об заклад, что они в то мгновение сочувствовали Дэйву. Думали о том, как ему не повезло с женой. Тогда я просто повернулась и ушла.

Джессика почувствовала, как напряглось тело Мака – только на этот раз от гнева. Она резко обернулась, чтобы посмотреть на него, но он изловчился и поцеловал ее. Его язык проник в тепло ее рта, его руки лихорадочно шарили по ее телу, ласкали ее плечи, спину, живот, грудь. Его пальца нашарили ее отвердевший сосок сквозь толстую пряжу свитера и бюстгальтер, сжали его. Джессика охнула. У нее вырвался низкий стон, и она почувствовала, как затрепетало тело Мака.

Пути к отступлению были отрезаны. Она хотела его, хотела до беспамятства, и знала, что в жизни у нее не было и не будет мгновения прекраснее.

***

Мак грубо выругался, когда тело Джессики внезапно обмякло, она обвила руками его шею, ее грудь вдавилась в его ладонь.

– Господи! Я сейчас кончу…

– Мак… – Своей маленькой прохладной рукой она взяла его за подбородок.

Уинстон в жизни не испытывал такого горячего желания. Теперь, когда она так много поведала ему о своем неудачном браке, он гораздо лучше понимал ее и старался всеми силами доказать, что он не такой, как ее бывший муж. Мак наградил Джессику долгим страстным поцелуем. А потом откинулся назад, силясь взять себя в руки.

– Дорогая, нам не следует спешить… – задыхаясь, произнес он. – Мне так жаль. Это просто… Черт… Я ревную.

Огромные глаза Джессики распахнулись, зрачки расширились и стали совсем темными. Возбужденная и прекрасная, она околдовывала его, сводила с ума.

– Я не понимаю, – прошептала она.

Ну как он мог объяснить ей все, что чувствует? Ее бывший муж был сущим идиотом, однако Мак был этому рад, потому что, если бы он не вел себя так безобразно, Джессика все еще могла бы быть замужем, а Мак всем сердцем чувствовал, что она должна принадлежать только ему. Он ощущал, как ее горячее дыхание опаляет кожу, как ее тело трепещет от желания. А ведь он едва прикоснулся к ней. Страсть загорелась в нем с новой силой.