Невинные дамские шалости - [39]

Миша гладил мои волосы, прижимал все крепче и крепче и несколько раз поцеловал в висок, видимо, машинально, но все равно было приятно.

— Господи, ты босиком, — сказал он тихо и добавил: — Идем в машину.

Хоть он и сказал «идем», но не дал мне ступить и шагу, подхватил на руки и отнес в машину. Между тем три с половиной метра пройти я была в состоянии. Усадил рядом с собой и опять обнял. Я исправно дрожала, всхлипывала и жалась к нему.

— Ты озябла… — забеспокоился он, пошарил глазами в поисках куртки или пиджака, ничего не обнаружил и обнял меня крепче.

— Я не озябла, — покачала я головой. — Просто испугалась. Меня на скамейке какие-то пьяницы нашли: ночевали по соседству.

— Сейчас мы приедем ко мне, ты успокоишься и все расскажешь.

Я кивнула, сжалась в комок на переднем сиденье, а Миша завел мотор, тревожно поглядывая на меня.

Через несколько минут мы тормозили возле его дома. Поднялись на девятый этаж и вошли в квартиру, попутно выяснив, что Миша так спешил, что забыл запереть дверь. Я сразу же отправилась в ванную, пустила воду погорячее и блаженно вытянулась.

Крючка на двери не было, Миша легонько стукнул и вошел с чашкой чая в руке. Охать и смущаться я не стала, тем более что в мыльной пене разглядеть ничего невозможно, а над пеной возвышалась только моя голова.

— Выпей чаю, — предложил он, усаживаясь на край ванны. — С лимоном… — и добавил тише: — Как ты?

«Великолепно», — хотелось ответить мне честно, но женщине в беде говорить такое неразумно, и я, скромно потупив глазки, сказала, пожав плечиком:

— Нормально…

— Вот и отлично. — Он наклонился, откинул волосы с моего лба и осторожно коснулся его губами. Ночным придуркам следовало сказать «спасибо», благодаря им наши отношения приняли ярко выраженный сексуальный характер. — Возьми мой халат. Полотенце я сейчас принесу.

Миша вышел, я с улыбкой потянулась и немного подрыгала ногой, сбивая пену.

Минут через двадцать мы сидели на кухне. Я куталась в Мишин купальный халат, соорудив на голове тюрбан из полотенца, и была чрезвычайно довольна, потому что успела разглядеть себя в зеркало. Никаких синяков, лицо немного бледное и испуганное, но это ничуть его не портит, в Мишином пушистом халате я выглядела очень эротично, а красный тюрбан шел мне необыкновенно. «Чем у тебя голова занята?» — мысленно попробовала я устыдить себя и махнула на это рукой, тоже мысленно. После чего выпила чашку кофе и рассказала о похищении.

Миша слушал внимательно, про свой кофе забыл, спросил:

— Ничего, если я закурю?

— Пожалуйста… — ответила я, и мы продолжили: я рассказывать, а он внимательно слушать.

Теперь, на кухне, ночное происшествие не выглядело слишком ужасным, и мне вдруг стало обидно. Поэтому я надула губы и тяжело вздохнула. Миша посмотрел как-то странно, поерзал, отвел глаза и сказал виновато:

— Вчера так не хотелось оставлять тебя одну, точно чувствовал… — Он опять отвел взгляд и спросил: — Они… тебя… все было, как ты рассказываешь, или еще что-то?

Тут до меня дошло, что он имеет в виду, я густо покраснела и отчаянно замотала головой, а Миша вздохнул с облегчением. Чтобы избавиться от неожиданно возникшей неловкости, я резко сменила тему:

— Ты не мог бы съездить ко мне домой, привезти одежду?.. Ой, а как ты в квартиру войдешь? — сообразила я. — Неужели придется ехать к маме за ключом?

— В квартиру я войду, — заверил он. — Это не проблема. Что тебе привезти?

Тут я затосковала: как объяснить что? То есть в каких выражениях? Мы едва знакомы, а человек будет рыться в моем белье.

— Сейчас еще довольно рано, — пролепетала я. — На улице почти никого. Может, ты дашь мне что-нибудь из своих вещей и поедем вместе? Если честно, оставаться одной не хочется.

Миша выдал мне шорты и футболку, которая вполне могла сойти за платье, если бы плечи не свисали к локтям, с шортами тоже были проблемы, я рассердилась и даже топнула ногой. Ничего из Мишиной обуви мне подойти не могло, и я осталась босой.

Тут в комнате появился сам хозяин, он успел побриться, переодеться и выглядел так, что у меня засосало под ложечкой. Посмотрел на меня, поначалу улыбнулся, а потом стал смеяться. Это показалось обидным, и я нахмурилась.

— Сколько тебе лет? — спросил он, когда ему надоело смеяться.

Я хотела соврать, но вовремя опомнилась: скорее всего мой возраст ему известен, к тому же врать некрасиво, и я сказала правду. Миша вроде бы удивился.

— Надо же, а выглядишь выпускницей детского сада, — хохотнул он.

— Грех смеяться над женщиной, когда она и так чувствует себя бесконечно несчастной… — заметила я.

Миша подошел, обнял меня, после чего минут пять мы увлеченно целовались. Руки его оказались под футболкой, а я забеспокоилась: хоть и был он самым настоящим блондином, но это вовсе не означало, что… в общем, надо выметаться отсюда.

— Едем, — прошептала я, — пока народ не высыпал на улицы.

Я осталась в машине, а Миша поднялся в квартиру, пообещав, что откроет замок. Вернулся он через пару минут.

— Открыл? — удивилась я.

— Дверь не заперта…

«Вот свиньи, — разозлилась я на ночных гостей. — У меня ж там деньги… а вдруг они их свистнули?» Мысли эти я вслух не высказала, но в квартиру заспешила. Воспользовавшись тем, что мне надо переодеться, отправила Мишу в кухню, а сама пошарила за ковром, извлекла кошелек и заглянула в него. Порадовалась на свои денежки и назад спрятала. После чего надела нежно-салатовое платье, которое шло мне необыкновенно, и расчесалась. Пока я занималась всем этим, думала о ночных гостях, в связи с чем у меня возникла масса вопросов, но они мгновенно вылетели из головы, как только я оказалась в кухне, потому что Миша, сидя на подоконнике, сказал, глядя на меня: