Невинная любовница - [41]

— Спасибо, — прошептала я. Мои губы растрескались и были солоны на вкус, а горло ужасно болело, но я должна была дать ему понять: я понимаю, что он сделал.

Он на мгновение остановился и посмотрел на меня сверху вниз:

— Я был бы рад ответить: а, пустяки — но едва ли такой ответ будет правдивым.

Я слегка повернула голову, чтобы посмотреть, где «Баклан». Сейчас мне был виден лишь его темный остов, освещенный лунным светом. Корабль вышвырнуло на скалы. Между нашей бухтой и рифами пролегала широкая полоса темной воды, но там не было видно никакого движения. Я гадала, успели ли матросы спустить на воду шлюпку.

Моя голова болталась у Нейла на плече, пока он шагал по гальке. Я видела вереск, поросшие травой дюны и белый песок. На скалах блестели маленькие слюдяные звездочки. Чудесный вид — но все как будто блекло у меня на глазах.

Я начала дрожать и не могла остановиться. Голова казалась мне непомерно тяжелой, и я не могла поднять ее. Глаза слипались.

— Держитесь, Катриона, — услышала я голос Нейла. — Мы почти в убежище.

Мне больше не казалось, что он сердится на меня, но его голос звучал встревоженно Я очень старалась держаться. Мне хотелось порадовать его, чтобы он перестал волноваться, но я не могла дольше сопротивляться сну. Силы покинули меня. Я погрузилась в темноту, и мною овладело чувство громадного облегчения.

Глава двенадцатая, в которой разбивается мое сердце

В начале на меня нахлынула волна тепла. Мне было тепло и сухо, и я чувствовала себя прекрасно. Несколько секунд я просто лежала и наслаждалась своим состоянием. Потом открыла глаза и попыталась пошевелиться. Это было ошибкой. Каждая клеточка тела немедленно взвыла от боли, как будто кожу обтесали скалы и песок, кости ныли, как у старухи. Я вздохнула.

Рядом с моим ложем кто-то пошевелился. Это был Нейл. Он сидел совсем близко, а сейчас повернулся ко мне. В очаге за его спиной полыхал огонь, других источников света в комнате не было, так что я не могла ясно разглядеть его, но даже и так с ужасом осознала, что он выглядит очень усталым и постаревшим. Глаза ввалились, лицо посерело и покрылось морщинами. Должно быть, он сидел рядом со мной с тех пор, как принес меня сюда, а я понятия не имела, когда это произошло.

— Как вы себя чувствуете? — довольно резко спросил он, но мне показалось, что в его глазах мелькнуло иное, сочувственное выражение.

— Ужасно, — сказала я, и он улыбнулся мне и на миг показался мне не таким усталым. — И все-таки я рада, что жива, — добавила я. — По-моему, благодарить за это нужно вас.

— Вы уже поблагодарили меня. — Он отвернулся. Его голос был хриплым. — Не хотите ли воды?

— Да, если можно.

Горло у меня саднило оттого, что я наглоталась соленой морской воды. Я повернулась на бок. Теперь я понимала: все тело болит потому, что волны вертели меня и бросали на скалы, как тряпичную куклу. Наверное, я вся в синяках… Когда я окрепну и смогу взглянуть правде в глаза, я все увижу.

Я осторожно повернулась, когда Нейл поднес мне воды в старой мятой кружке. Простыни сползли вниз (вообще-то на ощупь они напоминали мешки из-под муки и выглядели совершенно как мешки). Голые руки сразу озябли, и я вдруг поняла, что на мне нет одежды. Я поспешила прикрыться мешком и успела заметить, как усмехнулся Нейл.

— Прошу меня простить. — Его голос звучал одновременно весело и подавленно. — У меня не было другого выхода. Только так я мог понять, сильно ли вы пострадали. Кроме того, почти вся ваша одежда изорвана в клочья.

О моих чувствах к Нейлу можно судить по моему состоянию. Несмотря на свое положение, я представила, как он раздевает и осматривает меня, и меня сразу же бросило в жар. Я сразу забыла о боли, потому что мною завладели совершенно иные чувства. К счастью, в комнате было темно и он не видел, как я покраснела. Иначе пришлось бы притворяться, что у меня жар.

Я осторожно взяла кружку, тщательно прикрываясь простыней, и глотнула воды. Я сразу поняла, что в кружке ключевая вода, и вкус у нее был замечательный.

— Так у меня не осталось никакой одежды? — поинтересовалась я, глядя на Нейла снизу вверх. — Что же мне делать?

Нейл рассмеялся:

— Что-то из вашей старой одежды еще можно носить, и сейчас она сушится. А из этих мешков мы сможем соорудить вам вполне сносную юбку.

Я перевернулась, чтобы получше рассмотреть наш приют. Судя по тому, что мешки служили здесь и одеялами, и одеждой, вряд ли убежище слишком уж роскошное. Свет проникал сюда через единственное окошко, которое было криво забито фанерой, так что я решила, что теперь уже ночь. Нейл развел огонь в очаге, и в этом свете я увидела, что мы находимся в небольшой убогой лачуге. Наверное, в непогоду в ней укрывались рыбаки. На узкой койке, на которой я лежала, вместо тюфяка был вереск. Лежать на нем, особенно в моем состоянии, было ужасно неудобно. Но нищие не выбирают. По крайней мере, у нас была крыша над головой и, более того, она не протекала.

— Я долго спала? — спросила я.

— Два дня и две ночи, — сказал Нейл, снова садясь на стоящий рядом с койкой табурет. — Вначале я беспокоился, что вы простудитесь, но лихорадка вас не одолела. Вы должно быть, крепкая девушка, Катриона Бэлфур.