Невеста Субботы - [93]

К камину, в котором едва теплится огонь, придвинуто кресло, и с порога я вижу только обтянутую бежевым плюшем спинку. Лишь когда визитер встает, чтобы отвесить мне насмешливый полупоклон, я понимаю, что радость была преждевременной. И что худшее еще впереди.

— Мое почтение, мисс Фариваль.

Взгляд у инспектора, по обыкновению, едкий. С такой миной надсмотрщики сообщали рабам о недовесе собранного хлопка.

— Мистер Локвуд? — От огорчения забываю о хороших манерах и почти кричу: — Вы-то что здесь делаете?

— Тише, тише, мисс, что же вы так встрепенулись? Намерения у меня благие. Я пришел, чтобы раскурить с вами трубку мира. Кажется, так говорят в ваших краях?

— Курение не подобает леди, — последнее слово произношу с нажимом. Трудно забыть, как он крутил головой, отыскивая в комнате леди, хотя я стояла прямо перед ним.

— Приношу извинения за свою бестактность. — Инспектор снова кланяется, и снова глумливо. — Порой я бываю резок, хотя я не такой злодей, каковым меня выставляет мистер Эверетт. Но я не в обиде. Таков у них национальный характер, любят приврать. Забавно, когда ирландец корчит из себя английского джентльмена. Ни дать ни взять петух, обряженный в павлиньи перья. Но снимите с него модный фрак и цилиндр — ба, да это ж старина Пэдди собственной персоной!

Пока он злословит, я оглядываюсь по сторонам, задыхаясь от бессильной злобы. Сам наглец не уйдет, а у меня нет никакой возможности вытолкать его взашей. Придется перетерпеть колкости этого беспардонного фараона… шпика… полицейского.

— Если у моего жениха не нашлось для вас добрых слов, сэр, так лишь потому, что вы их не заслуживаете, — замечаю холодно. Опускаюсь в кресло напротив него и неспешно разравниваю складки платья. — А мистеру Эверетту вы просто завидуете, потому что мизинца его не стоите.

— Как я погляжу, наш сэр Галахад успел заморочить вам голову. Еще бы, ведь он рыцарь и защитник обездоленных. А про деву с моста Вздохов он вам не рассказывал?

В первый миг мне кажется, что он подразумевает несчастную Ортанс, найденную у моста в Уоппинге. Но откуда ему известны подробности нашего расследования? Так или иначе, Джулиан не похвалит меня, если я раскрою недругу все карты, поэтому я старательно изображаю удивление.

— Не понимаю, о ком вы говорите, сэр.

— Значит, не рассказывал, — заключает инспектор, потирая руки. — Еще бы, уж очень основательно он сел тогда в лужу. Она была одной из первых его протеже. Молли Делани, внебрачная дочь ирландской торговки. К шестнадцати годам изрядный послужной список: два побега из приюта, побег от хозяев и отсидка в Миллбэнке за кражу. Выйдя за порог тюрьмы, наша Молли не стала противиться природной склонности к разврату и начала торговать собой, опускаясь все ниже и ниже. Саутварк, Крипплгейт, Уайтчапел… районы, где сыны Британии живут, как кочевники в Великой степи, отрицая религию и институт брака. На одном из витков этой злополучной, но вполне закономерной спирали ее поймал мистер Эверетт.

— Что делает ему честь! — вставляю я.

Хмыкнув скептически, инспектор продолжает:

— С виду Молли была ангелочком, но за умильной мордашкой скрывалась хитрая, разращенная сущность. Таковы дети улиц. Они крестят лоб правой рукой, пока левая обшаривает ваш карман. Две недели мистер Эверетт вел с Молли душеспасительные беседы, по истечении коего срока она сбежала. Прихватив на добрую память часы своего благодетеля.

— Мистер Эверетт отыскал ее?

— Отыскал, отыскал… В свое время, — усмехается Локвуд. — Свободу мисс Молли отпраздновала во «дворце джинна», а протрезвев, призадумалась о содеянном. Золотые часики тянули на солидный тюремный срок. А щипать пеньку девице ой как не хотелось! И скудоумное существо не придумало иного выхода, кроме как спрыгнуть с Вестминстерского моста. В народе его прозвали мостом Вздохов. Романтичное прозвище, но когда тело мисс Делани выудили из Темзы, едва ли Милле[55] отважился бы писать с нее Офелию. Мистера Эверетта вызвали в морг на опознание. А ваш покорный слуга, вместо того чтобы составлять отчет, вынужден был отпаивать бренди одного не в меру чувствительного ирландца.

Мне доводилось видеть Джулиана испуганным и рассерженным, но представить его на грани обморока — нет, такое моему воображению не под силу!

— Но господа вроде него не учатся на своих ошибках. Вы знаете, как в кулуарах называют его прожект? «Кукольный домик Эверетта»! В той теплице, которую он там у себя развел, порок пускает новые побеги.

— Мне кажется, что он просто добр к своим подопечным.

— Вот именно! — торжествующе улыбается следователь, словно я уличила Джулиана в неблаговидном поступке.

— Мистер Локвуд, — говорю я с отвращением, — если вы пожаловали, чтобы опорочить моего жениха, то зря потратили шесть пенсов на кеб. Подите прочь. Я вас слушать не желаю.

— Не нравится — не слушайте, дорогая моя мисс. В таком случае меня выслушает судья в Олд-Бейли. Ведь причина моего визита касается непосредственно вас.

Следователь привстает и берется за кочергу, чтобы сгрести побольше углей в свою сторону. Обеспечив таким образом свой комфорт, он продолжает:

— Я не отниму у вас много времени. Всего лишь краткий экскурс в нашу юриспруденцию. Вы иностранка, мисс, и вам неведомы британские законы. А между тем один из них может показаться вам небезынтересным. Но сначала ответьте, знакомо ли вам имя Септимуса Тэтли?