Невеста рока. Книга 2 - [43]

Певерил не произнес ни слова. Его светлые глаза бесстрашно смотрели в сверкающие черные глаза Сен-Шевиота. Кислый запах перегара, исходивший изо рта барона, донесся до Певерила. Всем своим сердцем он презирал и ненавидел этого человека.

Сен-Шевиот продолжал:

— Так что же наконец вас выдало — ваша гениальная кисть… или, скажем, ваше тщеславие? Ибо вы все же рискнули выставить вашу работу на публичное обозрение. Или просто нуждались в деньгах?

— Я ни в чем не нуждаюсь, — категорично возразил Певерил.

— А вам самому-то не стыдно? — с издевкой осведомился барон. — Только что вы переступили порог дома, где испустила свой последний вздох ваша сестра. Разве вы не помните, как охотно я оказал вам помощь в трудную для вас минуту, как поддержал вас, дал вам возможность проявить ваш талант на деле и накопить кое-какие средства? Отвечайте же, мой юный художник! Разве вас не мучила совесть от сознания того, как низко вы поступили с человеком, проявившим к вам максимум щедрости и благожелательности, а вы в благодарность, словно тать в ночи, украли у него жену?

Певерил сжал руки в кулаки. На лбу его под пушистыми каштановыми локонами выступил пот, но, когда он отвечал, голос его был тверд и решителен:

— Если нам с вами пришлось заговорить о совести, милорд, то не лучше ли будет вам как следует изучить собственную совесть и задаться вопросом, почему я стал презирать вас. Если я и способствовал бегству из замка той, кто некогда была вашей женой, то вы много лучше меня знаете причину, по которой это было сделано, как и то, что я поступил совершенно справедливо.

Барон усмехнулся и произнес:

— Желторотый птенец. Неужели вы возомнили себя неким борцом за правду и решили, что Всевышний будет на вашей стороне, когда помогали моей законной жене, леди Сен-Шевиот, спуститься из ее комнаты в ваши похотливые объятия?

Кровь прилила к щекам Певерила.

— Между нами не было ничего подобного, и вам это известно лучше, чем кому-либо другому! — воскликнул молодой человек.

— Ничего подобного мне не известно, — возразил Сен-Шевиот, гнусно улыбаясь.

— Тогда я твердо заявляю вам об этом сейчас. Это совершенная правда, и пусть Всевышний, имя которого вы так беспечно и с легкостью упоминаете, поразит меня на этом месте, если я лгу!

— Чушь! — произнес Сен-Шевиот, но все же его злобный взгляд немного сник перед правдивыми сверкающими глазами художника.

— И еще, — продолжал Певерил, — вы прекрасно знаете, что подвергали Флер невыносимым страданиям, а у нее не было ни родных, ни друзей, кто мог бы помочь ей. Я был ее единственным другом и в качестве такового поддержал ее в трудную минуту.

Сен-Шевиот повысил голос, едва сдержавшись, чтобы не ударить Певерила, что было бы совершенно несправедливо, как он и сам понимал:

— Сэр, вы обманным путем похитили мою жену, и за это я собираюсь лишить вас жизни.

— Сэр, — ответил Певерил, — вы держали вашу беззащитную жену взаперти, объявили ее сумасшедшей, препоручив жестокой и бессовестной женщине, не ведающей, что такое жалость. От такой участи я и спас миледи. Я рад и всегда буду рад, что поступил именно так. Поэтому будь что будет!

— Будь что будет! — язвительно повторил барон, громко хохоча. — Так вот, скоро наступит ваш последний час. Очень скоро, мой художничек! Я буду сражаться с вами на шпагах или на пистолетах, как джентльмен. Каким оружием, не имеет значения, выбор — за вами. Но я почувствую себя намного лучше, когда избавлю мир от вашего присутствия.

— Его светлость произнес именно те слова, которые мне бы хотелось отнести к нему, — заметил Певерил.

Сен-Шевиот снова захохотал и обратился к своему слуге.

— Да вы только посмотрите! Ты слышал, Айвор? Неужели наш юный гений надеется успешно противостоять мне на дуэли? Как ты думаешь, он способен всадить пулю мне в голову или пронзить мою грудь шпагой?

Айвор тоже разразился хохотом.

— Ваш соперник уже все равно что покойник, милорд.

Певерил не мог не почувствовать, как кровь леденеет у него в жилах, однако он даже не подал вида, что боится. Единственное, что он чувствовал сейчас, — это страх за Флер, опасение, что длинная рука барона дотянется и до нее.

Следующие слова Дензила сильно встревожили художника:

— Предупреждаю вас, я не успокоюсь, пока не разыщу этот непорочный цветок, ради которого вы скоро умрете. А найти ее теперь, когда мы обнаружили вас, не представит особого труда.

У Певерила замерло сердце.

— Но почему… зачем, лорд Сен-Шевиот, вы хотите мстить ей? За что? — скорбным тоном прошептал он. — Церковный суд освободил вас от брачных уз. Вы вот-вот женитесь еще раз. Почему бы вам не оставить бедняжку Флер в покое? Разве вы уже не причинили ей достаточно вреда?

— Что мне делать или не делать с бывшей леди Сен-Шевиот, это касается только меня, — грубо проговорил барон. — И вы не сможете помешать мне, поскольку умрете.

В какой-то безумный миг Марш начал было придумывать способ убежать, чтобы быть рядом с той, кого обожал и защищал. Сейчас он уже жалел, что позволил заманить себя в эту ловушку. Он не может, не должен умереть и оставить Флер одну. Но вскоре он собрался с духом и взял себя в руки. Пусть это будет его последним поступком, но он во что бы то ни стало лишит Сен-Шевиота всякого повода думать, что Флер отдала себя под защиту человека менее мужественного, чем барон.