Эрдар не отшатнулся, не двинулся. Он смотрел на меня враз потемневшими глазами, почти черными от расширившихся во всю радужку зрачков. Мгновение, и он тоже подался мне навстречу, хрипло выдохнув. И это горячее дыхание коснулось моих губ, скользнуло по шее… Каждый волосок на моем теле встал дыбом, сердце дернулось и стекло жаром в живот. Это было немыслимо, невероятно, в сто тысяч раз прекраснее, чем во сне. Я судорожно сглотнула и зачарованно потянулась к его губам. Вот сейчас, еще немного, и я коснусь их, а там… А там, хоть цунами, хоть конец света, хоть смерть – все равно…
– Беда! Беда!
Что это? Чей-то голос разорвал напряженную тишину, в которой до этого существовали только два звука: его дыхание и мое. Эрдар отклонился, и я застонала от разочарования. Это было больно. Очень больно… Я не сразу поняла, что происходит. Эрдар встал и повернулся к двери.
У порога стоял на коленях мужчина, судя по одежде, не последний человек в замке. Его лицо выражало вселенскую скорбь, губы дрожали, волосы были всклокочены.
– Беда постигла наш замок, – вопил посетитель.
– Говори, – нахмурился принц.
Мужик судорожно вздохнул и выпалил:
– Ваша невеста… Ее отравили…
Глава 21
Я перевела взгляд на Эрдара. Его лицо побелело, глаза сузились, превратившись в две щелочки, тело напряглось, как у тигра перед прыжком. Наверное, это характеризует меня не с очень хорошей стороны, но я тут же почувствовала укол в сердце. Ведь только что смотрел на меня сумасшедшим взглядом, а теперь вот так расстроился из-за какой-то там девицы. Пусть даже и невесты.
Не успела я как следует прочувствовать всю горечь ревности, как в моей комнате началась суматоха. Снова прибежал вездесущий Феоктист Игнатьевич и что-то завыл, вздымая руки к потолку. Ему подвывали двое мужчин в бархатной одежде, стоявших у него за спиной. Мужик на коленях тоже продолжал голосить.
– Всем выйти! – распорядился Эрдар и вся эта разноголосая компания попятилась к двери.
– А ты, – он кивнул моему бывшему преподавателю, – останься здесь и не спускай с нее глаз. Если что-нибудь случится…
Он не договорил, просто повернулся к двери и стремительно вышел. Но и так было понятно, что ничего хорошего в таком случае никому не светит.
В комнате воцарилась тишина. Несколько минут Феоктист Игнатьевич смотрел на меня, словно не узнавал. Затем резко хлопнул себя по бокам.
– Да что ж творится-то! – рявкнул он на меня, будто я должна была понимать, о чем идет речь. – Защита нужна, максимальная защита.
Он порылся в сумочке, висящей у него на боку, и достал симпатичный кулон на длинной цепочке. Быстрым шагом подошел к кровати и повесил его мне на шею. Я опустила глаза и стала с удивлением рассматривать выгравированный замысловатый узор и ярко-зеленый камень в центре. А что, красиво. Пусть будет.
–Змеевик отведет любую беду, – пробормотал он, – если только…
Он задумался и достал из сумочки еще букетик засушенных маленьких цветов.
– Приколи это к лифу с внутренней стороны, – напутствовал он, выдавая мне булавку.
Запах от них шел потрясающий. Представляю, как эти цветочки пахнут в живом виде. Ну ладно, тоже пригодится. А то в этом царстве не духов ни дезодорантов, судя по всему, еще не изобрели. А мне, как никогда раньше, хотелось выглядеть хорошо.
Феоктист Игнатьевич между тем затянул то ли молитву, то ли песню. Он сосредоточенно бормотал странные слова, раскачиваясь из стороны в сторону. От его завывающего голоса стало как-то совсем уж тошно. Мало, что ли, мне всех неприятностей. Тут, понимаете, девушки юные гибнут толпами, а он караоке устроил вместо того, чтобы хоть что-то мне объяснить.
– Эх, жалко девушку, – сказала я, старательно изображая скорбь. – Такая молоденькая была, симпатичная.
Вышло фальшиво. Честно говоря, сколько я ни прислушивалась к своим внутренним ощущениям, ничего похожего на сочувствие отравленной мисс Зефирке обнаружить так и не смогла.
Жрец отреагировал мгновенно, как будто только этого и ждал.
– А почему же была? – фыркнул он. – С ней сейчас лучшие лекари королевства. Они и не таких больных спасали.
– Так, значит, ничего серьезного? – расстроенно уточнила я.
Вот ведь люди, устроили бурю в стакане воды. Бегали-то как! Как будто уже пора к похоронам готовиться. Какие здесь все нервные.
– Ну почему же, еще бы чуть-чуть и все, не было бы у нашего принца невесты, – судя по выражению лица Феоктиста Игнатьевича, такой вариант ему понравился бы больше. И тут я с ним была совершенно солидарна. – Но в любом случае свадьбу придется отложить, а там видно будет.
При последних словах служитель местного культа заметно повеселел. Судя по всему, он еще не отбросил мысль воссоединить Эрдара со мной. Даже если это самое воссоединение окажется последним, что я испытаю в своей жизни. И вот тут мне стало как-то обидно. Нет, я понимаю, кто я такая, чтобы верховный жрец так ценил мою жизнь. Но, с другой стороны, я вообще ничего не значу, что ли?
– Ну, конечно, – рассердилась я, – не удалось вам в том мире свести меня в могилу постоянными придирками, так теперь в этом вы не оступитесь. Не философией, так проклятьями меня доконаете, правильно?
