Невеста проклятого дракона - [25]

Я была очень зла и жалела только о том, что окрепла недостаточно для того, чтобы запустить в жреца той самой вазой, что стояла на столике у кровати. Должна же она все-таки когда-нибудь пригодиться.

– Вы специально меня сюда притащили! – кричала я, припоминая жрецу все его прегрешения. – Наврали, что принц меня отпустить сможет и затащили поближе к гибели! Лжец! А еще преподаватель, называется!

Феоктист Игнатьевич на провокацию не поддался.

– Глупости, – отмахнулся он. Голос его звучал совершенно спокойно. – Нет никаких проклятий. И ведьм нет. Все это суеверия и бабушкины сказки.

Так что перестаньте нести эту чушь про проклятия, – не унимался мой бывший преподаватель. – И вообще я всегда считал вас более здравомыслящей девушкой, хотя и не очень одаренной.

Он посмотрел на меня, словно осуждая невежество. В какой-то момент мне даже показалось, что он прав. Действительно, чего уж это я сразу поверила в какие-то там колдовские заговоры. Но потом огляделась и решила все-таки придерживаться по этому вопросу точки зрения принца. Раз уж в этом мире есть драконы, самоходные повозки, одолень-трава и прочие чудеса, то вполне могут быть и самые настоящие ведьмы с проклятиями.

– Но дракон сказал, что ведьма была! И молнии тоже были… – попыталась возразить я.

Но Феоктист Игнатьевич, судя по всему, уже оседлал любимого конька.

– Все эти выдумки о ведьмах – дело нездоровое и небогоугодное! – брюзжал он. – Суеверие, мракобесие… Всего-то и надо в храмы чаще ходить, жить по высоким наставлениям. Если что непонятно – у жреца спросить, а не слушать досужие сплетни. Ну и в храмы подношения приносить, не без того… Тогда никакое проклятье не возьмет.

Он посмотрел на меня с превосходством. Мне же стало понятно, что дальнейший наш диалог ни к чему хорошему не приведет. Этот старый хрыч думает только о подношениях. Гардеробчик, наверное, мечтает обновить: прикупить еще пару-тройку симпатичных платьиц.

Я откинулась на подушку и прикрыла глаза. Надеюсь, он истолкует мой жест правильно, и не будет приставать со своими проповедями о праведной жизни. Тот и правда замолчал. Вот и хорошо.

Перед глазами снова всплыло лицо принца Эрдара, такое красивое и благородное. Нет, наверное, я очень-очень плохая, но все-таки как здорово знать, что эта его невеста выбыла из строя. Хоть несколько дней поживу спокойно, не думая постоянно о том, как она обвивает своими худющими ручками его шею, воркует ему что-то на ушко или прижимается своими розовыми губками к его щеке, или совсем уж нагло – к губам. Хотя бы и на этом спасибо.

Глава 22

Сильные пальцы откинули волосы с моего лица, зарылись в густые пряди, словно гребенкой проехались от лба до затылка, закружили там, слегка царапая кожу. Куча крылатых мурашек рассыпалась по голове, по лбу, по щекам, запорхала вниз, по телу.

– А-а-ах…

От удовольствия я зажмурилась, а его рука продолжала перебирать волосы в нежной, совершенно невинной ласке.

– Скажи мне нет… – хрипло выдохнул он.

– Да-а… – прошептала я.

Под кожей вспыхнули сладкие искры, между ног стало жарко и мокро. О боги… Уже одного только его голоса достаточно, чтоб я моментально сошла с ума. С каждым разом я завожусь все быстрее, и это одновременно пугает и приводит в восторг. Наверное, так всегда бывает, когда двое созданы друг для друга. Когда хорошо только вместе, иначе никак…

Вторая ладонь грубо сдавила грудь, защемив сосок между пальцами. Я выгнулась со стоном и тяжело задышала. Нет, больно не было, только приятно до умопомрачения. Грубость и нежность, ласка и нападение…От этого потрясающе яркого контраста между тем, что творила одна его рука и вторая, низ живота свело сладкой судорогой. Ладонь поехала вверх, сминая ткань сорочки, легла на шею, поглаживая подбородок большим пальцем. Я горела, плавилась, умирала от желания. Мало, мало прикосновений, хотелось большего, куда большего… Другая ладонь замерла на секунду, перестав перебирать волосы, стиснула их в кулак и прижала к подушке, натянув до предела – не шелохнуться. Он наклонился, коснулся моих губ горячим ртом, дразняще провел им из стороны в сторону и приник нежно, ласково, волшебно… Его язык облизал мою нижнюю губу, нырнул внутрь, пробежал по зубам и, тихонько потрогав мой, ускользнул обратно.

– Сладкая…

Нет-нет, куда он… Он не должен уходить, когда так мне нужен…

Он вновь наклонился, невыносимо медленно, словно растягивая удовольствие, и замер в миллиметре от моих губ. Дыхание опаляло кожу, заставляя трястись как в лихорадке, тихонько стонать от невыносимого, почти болезненного возбуждения.

– Я хочу тебя… – вырвалось со всхлипом.

Что я там говорила? Все или ничего? Ни за что. Он мой, мой! Хотя бы так, изредка…

Его рот накрыл мои дрожащие губы, и мир пропал, сузился до размеров булавочной головки и закатился куда-то. Словно океанская волна накрыла с головой, потащила в глубину, темно-синюю, с солнечными крапушками. И не было в той глубине ничего, кроме его горячих губ, целующих мои губы, и рук, что теперь нежно гладили мои щеки…

И вдруг все пропало. И руки, и губы, остались только невозможные глаза, только теперь в них не было тепла и страсти, лишь лед и холодная ярость. Таким я его еще не видела. Он словно не узнавал меня. Я испуганно сжалась. Страх, словно ушат холодной воды, моментально затушил огонь желания.