Невеста мертвеца - [8]

Тем временем сочли уместным на всякий случай расспросить o6 этом прислугу. Однако, несмотря на большое количество прибывших сюда слуг и служанок, никто из них не имел отношения к этой даме. Да и люди хозяина дома не могли припомнить, видели ли они кого-нибудь с ней.

Все это казалось еще более странным, поскольку дама, как уже упоминалось, только перед обедом появилась с роскошным букетом.

Перешептывание, которoе. вытеснило настоящий разговор, становилоcь все громче и громче, пока маска резко не поднялась со своего места и, кивнув жениху, не направилась к двери. Однако невеста помешала ему последовать за ней. Она уже давно заметила, какое внимание та уделяла ему. От нее не скрылось также, что незадолго до того он ушел от дамы в сильном волнении, так что она подумала, не oбошлось ли здесь без любовного помешательства. Хозяин, вопреки всем возражениям своей озабоченной дочери, следил за незнакомкой издалека и ускорил шаги, когда дверь за ней захлопнулась. Но в этот момент вдруг снова повторился дневной крик, только во много раз усиленный ночной тишиной, и собравшиеся словно оцепенели. A когда хозяин пришел в себя и вышел из дома, незнакомка бесследно скрылась.

Люди на улице тоже ничего о ней не знали, и хоть пространство вокруг виллы было далеко не пустынным, да и на берегу находились гондольеры, пропавшую мacкуy все же никто не заметил.

Все это вместе взятое так обеспокоило общество, что каждый подумывал уже. oб обратной дороге, и хозяин вынужден был отпустить лодки раньше назначенного времени.

Можно было ожидать; что обратная дорога выдастся еще более невеселой, чем утренняя.

На следующий день, однако, молодые, казалось, немного успокоились. Даже Филиппо согласился с объяснением невесты о том, что незнакомка, безусловно, была какой-то помешавшейся от любви персоной. Неоднократные крики решили приписать какому-нибудь шаловливому человеку, а то обстоятельство, что маска скрылась никем не замеченной, c натяжкой объяснялось невнимательностью людей.

Пропажу кольца, которoе все еще нe было найдено, объяснили глупой проделкой кого-то из прислуги.

Одним словом, все детали, которые могли бы навести на след в этом деле; легкомысленно обошли вниманием, и смутило всех лишь тo, что избранный для освящения брака пастор лежал уже на смертном одре и, так как их семья поддерживала с ним искренние дружеские отношения, подобало бы вспомнить о нем, несмотря на радостные дни первой недели после помолвки.

Как раз в день погребения священника безоблачное настроение Филиппо было сильно омрачено. Мать Кларен сообщила в письме о том, что его бывшая возлюбленная умерла, доведенная до отчаяния его неверностью, и перед смертью сказала, что и в могиле не успокоится, пока не исполнится его слово, данное ей.

Уже одно это произвело на нею такое сильное впечатление, что неизбежные в таком случае материнские проклятия были излишними. K тому же, как отчетливо всплыло в памяти Филиппо, первый загадочный крик на вилле был услышан именно в час ее смерти. И теперь он окончательно поверил в то, что незнакомка в маске была не кем иным, как призраком Кларен.

Эта мысль стала сводить его с ума.

Он носил письмо всегда с собой и иногда почти бессознательно доставал его из кармана, чтобы остановившимся взглядом погрузиться в него. Даже присутствие Камиллы не смущало его: она и без того связывала причину такой очевидной перемены в нем с письмом. Так, однажды, когда Филиппо погрузился в тяжелые раздумья и не заметил, что уронил письмо, она подняла его и стала читать. С ужасом он заметил это лишь в тот момент, когда она; побледнев, выпустила листок из рук.

Филиппо в раскаянии упал к ее ногам и умолял ее, прося о прощении. „Люби хотя бы меня более верно, чем покойную!“ — воскликнула грустно она, и он поклялся ей в этом.

Несмотря ни на что его бecпокойство росло и в день венчания, утром, разрослось до невероятных масштабов. Так, когда он в сумерках шел к дому невесты, чтобы повести ее, согласно местному обычаю, на paccвете в церковь, ему все время казалось, что за ним следует тень Кларен.

Ни одну любящую пару, пожалуй, не сопровождало к алтарю такое чувство страха, как эту. По просьбе отца Камиллы я пошел сними как свидетель, и уже после всех событий мы часто вспоминали кладбищенский холод этого утрa.

Мы направлялись в полной тишине к церкви Делла Салюте. Но еще по пути Филиппо неоднократно просил меня шепотом, чтобы я не подпускал призрак, преследовавший нас, к его невесте, чтобы он не причинил зла его Камилле.

— Какой призрак? — спросил я.

— Ради Бога, не так громко! — попросил он. — Вы же видите, как он настойчиво пытается протиснуться между мной и Камиллой.

— Все это фантазии, мой дорогой. Здесь нет никого, кроме вас и вашей невесты.

— Дай Бог, чтобы мои глаза меня обманывали! Только не с нами вместе в церковь! — добавил он, когда мы уже стояли перед ее дверью.

— Ни в коем случае! — поддержал я и, к искреннему удивлению родителей Камиллы, cделал движение, словно отталкивал кого-то.

В самой церкви мы встретили отца Филиппо. Жених бросил на него взгляд, похожий на последнее прощание. Камилла всхлипывала, a ее родители, услышав его возглас: „Так, значит, чужая бледная фигуpa сюда все-таки проникла?“ — стали сомневаться, следует ли совершать таинство бракосочетания при таких условиях.