Невероятная частная жизнь Максвелла Сима - [98]
Роджер теперь жил в Австралии. С отцом их разделяла неполная тысяча миль. Затаив дыхание, я читал и перечитывал текст на обороте открытки:
Устал жить на самых задворках края света и опять затосковал по западному комфорту. Также мне пришло в голову — хотя это и гнусная мыслишка, — что пора бы приглядеть себе местечко, где бы окончить свои дни. И вот я здесь, по крайней мере на полгода. Мой пансионат помечен стрелочкой — в былые дни отсюда наверняка открывался прелестный вид на залив, но разросшиеся кондоминиумы испортили всю картину…
А теперь скажите, как по-вашему, разве это не судьба?
Интернет, в чем мне пришлось убедиться на собственном опыте, наводит мосты между людьми в той же степени, что и выстраивает барьеры. Но иногда его воспринимаешь как чистый дар небес. С помощью Google Earth я определил, где находится участок побережья в Аделаиде, изображенный на открытке Роджера, буквально ткнул пальцем в пансионат, выяснил его название и адрес и отправил владельцам письмо по электронной почте с вопросом, проживает ли у них человек с таким-то именем. Ответ пришел на следующее утро, и он был точно таким, на какой я надеялся.
Вот так я нашел Роджера Анстрасера, выполнив первую часть плана.
В Австралию я улетел 4 апреля. На сей раз я летел туда на короткий срок чуть больше недели, за такое время не успеваешь даже привыкнуть к смене часовых поясов. Поездка была мне явно не по карману — пришлось снова залезать в долги. Но так было нужно. Поначалу я не хотел предупреждать отца о своем визите. Думал сделать ему сюрприз. Но потом я сообразил, что это глупо, — люди не летают на другой конец света за немалые деньги, рискуя не застать на месте своих отцов: а вдруг он уехал куда-нибудь? или взял двухнедельный отпуск? Поэтому вечером, накануне отъезда, я ему позвонил — но не дозвонился. Ни домашний телефон, ни мобильник не отвечали. Я запаниковал. Мало ли что могло случиться. Может, он лежит, коченея, на кухонном полу своей новой квартиры? Теперь я уже был обязан лететь.
И разумеется, когда спустя тридцать шесть часов я позвонил в его дверь, он открыл через пару секунд как ни в чем не бывало.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Приехал с тобой повидаться. Почему ты не подходишь к телефону?
— А ты звонил? С телефоном возникли проблемы. Сам не знаю как, но я умудрился убрать громкость и теперь не слышу звонка.
— А мобильник?
— Разрядился, и я не могу найти зарядник. Ты ведь не из-за этого притащился в такую даль, правда?
Я все еще стоял на пороге:
— Можно войти?
Думаю, отец был искренне тронут тем, что я не поленился приехать к нему, хотя мы виделись совсем недавно. Тронут и ошарашен. Почти всю неделю мы ничем особенным не занимались, но легкость, с какой мы общались, и даже (осмелюсь заявить) близость, возникшая между нами, были для обоих совершенно новыми и непривычными ощущениями. Я отдал ему бесценную голубую папку, сказав, что я прочел мемуарный рассказ «Восход солнца», но развивать эту тему мы не стали. Во всяком случае, до определенного момента. Также я утаил поначалу, что половина моего чемодана заполнена открытками Роджера Анстрасера, сложенными в увесистые стопки. Я не спешил, дожидаясь нужного момента, и первые дни мы провели за обыденными домашними делами. В новой квартире отец жил уже три месяца, но до сих пор толком ее не обставил, и мы объезжали мебельные магазины, покупая кресла, кухонные шкафчики и гостевую кровать. Его телевизор, которому было лет двадцать, еле показывал, и в один прекрасный день мы приобрели новый с плоским экраном, а заодно и DVD-проигрыватель. Отец ворчал, что теперь ему не на чем смотреть старые видеокассеты, а новомодные пульты такие маленькие, что он будет их постоянно терять, но, по-моему, он был доволен — и не столько телевизором, сколько вообще всем. Этот мой визит значительно отличался от предыдущего, и, понятно, в лучшую сторону.
Наступил вечер пятницы, а я все еще не сказал, что я уготовил ему на следующий день. Мы заказали китайскую еду на дом, открыли большую бутылку новозеландского «Шираза», и, пока он резал четверть поджаристой утки и вынимал блинчики из целлофановой упаковки, я вышел в соседнюю комнату, а вернувшись, сказал:
— Пап, у меня кое-что есть для тебя. — И выложил на стол билет авиалиний «Квантас».
— Что это?
— Билет на самолет.
Отец взял билет, заглянул в него:
— До Мельбурна.
— Точно.
— На завтра.
— Да, на завтра.
Он положил билет на стол:
— Объясни, что происходит?
— Завтра ты едешь в Мельбурн.
