Неведомые земли. Том 2 - [45]

Глава 79. Ирландские мореплаватели и открытие Фарерских островов (около 670 г.)

Они повернули направо, и ветер погнал их на северо-запад в крайний океан. После трехдневного голодания их охватила сильная жажда, которая стала невыносимой. И Христос, сжалившись над ними, выносит их на поток, вкусом подобный теплому молоку; и они насыщаются от этого потока.[1]

* * *

Они приплыли к другому большому острову. Одна половина его представляла собой лес из тисов и больших дубов, другая — равнину с маленьким озером посреди нее. На равнине паслись большие стада баранов. Путники заметили маленькую церковь и замок. Они направились в церковь. Там был старый клирик, весь окутанный собственными волосами.

— Откуда ты? — спросил его Майль-Дуйн.

— Я последний из пятнадцати спутников Брендана из Бирра. Мы отправились в паломничество по океану и прибыли на этот остров. Все мои спутники умерли, и я остался один.

И он показал им таблички Брендана, которые они взяли с собой в паломничество.

Все склонили колени перед ними, и Майль-Дуйн облобызал таблички.[2]

* * *

На утро четвертого дня после этого завидели они другой остров, с медной изгородью, разделявшей его пополам. Там были огромные стада овец: по одну сторону изгороди — черных, по другую — белых овец.[3] [114]

* * *

Когда тот же Кормак в третий раз терпел невзгоды в открытом море, ему грозила смертельная опасность. И так как корабль его плыл от земли па всех парусах 14 летних дней и столько же ночей при юго-западном ветре прямо на север, то казалось, что такое плавание превосходит меру человеческих возможностей и вряд ли может повториться… Южный ветер прекратился, тогда начал дуть много дней подряд северный ветер, и корабль Кормака снова отнесло обратно к земле.[4]

* * *

В северном океане Британии находится еще много островов, которых при неизменно попутном ветре можно достичь с британских островов, плывя на всех парусах в течение двух дней и двух ночей. Один благочестивый пресвитер рассказывал мне, что он плыл два летних дня и одну разделяющую их ночь в маленькой, с двумя скамьями лодке и высадился на берег одного из этих островов. В большинстве своем острова эти мелкие; почти все они отделены друг от друга проливами, а отшельники, приплывшие из нашей Ирландии, жили там приблизительно в течение 100 лет. Но равно как с сотворения мира эти острова всегда были пустынными, так и ныне на них нет клириков из-за норманских разбойников, однако они наполнены бесчисленными стадами овец (plenae innumerabilibus ovibus), a также весьма многочисленными видами морских птиц. В трудах писателей мы нигде не нашли упоминания об этих островах.[5]

* * *

«Тот же дух, который в начале IV в. властно влек некоторых людей в одиночку или вместе с единомышленниками в египетскую пустыню, а в V в. привел к основанию монастырей в Италии и Франции, с особой силой царил в древнейшей ирландской церковной общине. Море для ирландцев было том же, чем для египтян и сирийцев пустыня. Вот почему уже в древнейшие времена, в V и VI вв., анахореты и монастыри появились на островах в водах, омывающих Ирландию, а среди членов ирландской религиозной общины господствовало стремление удаляться на многочисленные более мелкие острова, находящиеся на большем или меньшом расстоянии от страны и окружающие [115] ее преимущественно с юго-запада, запада и северо-запада, чтобы вести там праведный образ жизни. Чем больше заселялись эти острова, тем сильнее росло у некоторых людей желание уехать еще дальше. Так, в VI, VII и VIII вв. добирались они уже до Гебридских, Оркнейских, Шетландских, Фарерских островов и даже до Исландии».[6]

Так описывает Циммер один из самых своеобразных в истории христианства фактов — появление в начале средних веков ирландских морских отшельников. Ирландия, как известно, на протяжении многих веков занимала лишь крайне незначительное место в европейской культуре и вряд ли играла заметную роль в европейском мореплавании. Это объяснялось постоянным и бесцеремонным вытеснением ее Англией, преследовавшей интересы собственного судоходства и торговли. Тем большего внимания заслуживает та крайне своеобразная, выдающаяся роль, которую в течение первых столетий средневековья играл «Изумрудный остров» в европейской миссионерской деятельности и в христианизации Европы. В самой Ирландии христианство утвердилось очень рано, уже в V в., и именно ирландское монашество оказалось в течение VII и VIII вв. тем рассадником христианства, который снабжал Европу миссионерами.

В то времена особенно религиозные люди верили, как это случалось и прежде, особенно на Востоке, что, отрешившись всецело от греховного мира и удалившись ради служения богу в полное одиночество, они тем самым могут снискать особую божью благодать. В силу этого убеждения начиная приблизительно с VI в. благочестивые иноки и мирские собратья стали отправляться и море, чтобы вести жизнь отшельников на необитаемых островах, посвятив себя благочестивым размышлениям.[7] Этот уход от мирской суеты в море и за море, «всегда коренившаяся в ирландцах страсть к путешествиям, которая влекла на отдаленные острова меньшие или большие группы людей, первоначально стремившихся к отшельничеству»,