Неведомые земли. Том 2 - [47]
Вопрос о том, были ли Фарерские острова совсем безлюдными или уже местами редко заселены, когда там появились первые ирландские клирики, имеет второстепенное значение.
Ирландским отшельникам, разумеется, было достаточно найти один необитаемый остров, а то, что происходило на каких-либо соседних островах, их нисколько не интересовало. В районе Фарерских островов еще и теперь есть много необитаемых островков. Даже из более крупных по сей день остаются безлюдными четыре острова.
Брун установил, «что обитатели южных Фарерских островов смуглые, черноглазые и темноволосые резко отличаются от относящихся к германскому типу жителей северных островов».[19] Итак, здесь, очевидно, представлены кельтские этнические элементы. Совершенно ясно, что кельты не могли появиться на архипелаге после того, как там закрепились норманны. Однако столь же очевидно, что кельтское население не может вести свое происхождение от ирландских анахоретов, которые ведь не занимались продолжением рода. Поэтому представляется правдоподобным предположение, что до прибытия клириков из Ирландии на южных Фарерских островах уже обитало несколько кельтских семейств, поддерживавших свое существование овцеводством, рыболовством и охотой на птиц. Этой гипотезе едва ли противоречит указание Дикуила на безлюдность островов «с сотворения мира», так как совсем не обязательно относить его ко всем островам без исключения. Оно распространяется только на те, которые отшельники избрали полем своей деятельности.
Точно не установлено, когда именно до Фарерских островов впервые добрались норвежские норманны, от которых постепенно уходили ирландские отшельники. Можно предположить, что временно викинги появились там еще до 800 г. Циммер датирует это событие 770 г.[20] Однако длительная колонизация островов мореплавателями германской расы состоялась, вероятно, только в 865 или 866 г.[21] Если Форстер относит открытие Фарерских островов к 868 г.,[22] то он, очевидно, смешивает дату их длительной колонизации со временем их открытия. В общей сложности отшельники вполне могли [119] населять Фарерские острова примерно в течение 150 лет. Поскольку Дикуил указывает, что эти острова до открытия их норманнами в точение 100 лет были населены ирландскими святыми отцами, то дата около 670 г., которую Циммер тоже считает правдоподобной, хорошо согласуется с первым прибытием ирландских анахоретов. Саги вскользь сообщают, что изгнание отшельников с Фарерских островов викингом Гримом Камбаном произошло в 800 г.[23] Это не поддается проверке, но вполне возможно. Во всяком случае, во времена Дикуила, около 825 г., ирландцы уже покинули Фарерские острова, хотя некоторые связи с ними еще поддерживались. Так, еще незадолго до написания Дикуилом его труда один «благочестивый пресвитер» (presbyter religiosus) по неизвестному поводу предпринял плавание на острова. Отсюда следует, что там уже были христиане, которые, наверняка, еще не могли встречаться среди норманнов. Именно Фарерские острова под названием Fao ia фигурируют не только в составленной в 834 г. императором Людовиком Благочестивым грамоте об учреждении Гамбургской епархии,[24] но также и в булле папы Сергия II, где жители этих островов упоминаются как Farriae gentes [фарские племена — Ред. ]. Следовательно, утверждение Дикуила о безлюдности островов следует толковать сит grano salis [«со щепоткой соли», то есть не буквально, а смотря по обстоятельствам. — Ред.].
В конце средних веков иногда наблюдалось какое-то неясное отождествление Фарерских островов с островами Блаженных (см. т. IV, гл. 190). Возможно, это объяснялось тем отмеченным Рудольфи обстоятельством,[25] что название «Фарерские» смешивали с созвучным наименованием Ферро.
Установлено, что в VI, VII и VIII вв. ирландские отшельники и рыбаки уходили в открытый океан еще гораздо дальше Фарерских островов. Не подлежит сомнению, что около 795 г. они открыли Исландию (см. гл. 83). О том, какими предприимчивыми и полными жажды приключений были в те времена ирландские мореплаватели, свидетельствует приведенный в начале главы текст о плавании Кормака. Представьте себе только, что значило около 600 г. плыть 14 дней под парусами без компаса, наугад, в северных морях! Пусть даже этот рассказ о плавании нельзя считать историческим документом, все же он позволяет догадываться, на что иногда отваживались ирландские мореходы, полагаясь только на удачу.
Такое же впечатление производит и уже упоминавшийся выше знаменитый ирландский национальный эпос, прославляющий плавание святого Брандана. Мы не собираемся здесь вдаваться в подробности[26] этой «монашеской Одиссеи»,[27] чрезмерно насыщенной поэзией и фантастикой. Правда, святой Брандан был исторической личностью и носил сан священника. Родился он в 484 г. в Керри и 16 мая 577 г. умер в преклонном возрасте в Аннагдауне [120] в сане настоятеля Клуэн-Фирты (графство Голуэй).[28] Божественный глас якобы побудил его посетить неведомую страну по ту сторону океана, чтобы проповедовать там слово божие, и предпринять длившееся 9 лет богатое приключениями плавание по морю. Вполне возможно, что подлинный Брандан в море вообще никогда не ходил и только случайно был превращен в ирландского Одиссея, которому в многолетних скитаниях по морской стихии довелось пережить самые невероятные приключения. Циммор предполагает, что лишь упоминание Брандана в дровней саге о мореплавателе Майль-Дуйне (см. цитату в начале главы) породило вообще всю легенду о приключениях этого святого. «В ошибочном понимании этого места об Имраме Майль-Дуйне надо искать объяснение, почему в IX или X в. … Брандана превратили в благочестивого мореплавателя».
