Неуютное море - [2]
В море, когда «Тайга» шла своим восемнадцатимильным ходом, рождая шипящий пенистый бурун впереди, когда посвистывал в ушах ветер, а маяки мелькали как на экране кино, капитан испытывал несказанное удовольствие, стоя на янтарно-желтой деревянной палубе мостика. Он любил маневры, сложные комбинации, когда требовался точный расчет и раскрывалось искусство капитана. Он верил в «Тайгу», знал, что мореходные качества судна превосходны, что даже в самый сильный шторм не разольется вода из стакана, забытого на столе. Капитан сам наблюдал за постройкой судна. Воевал за каждый шуруп, подбирал тона красок, оборудовал мостик и рубку…
Хороша на «Тайге» и каюта капитана. Огромная, от борта до борта, разделенная на четыре помещения: приемная, кабинет, спальня, ванная. Целая квартира. Палуба покрыта толстыми коврами. В кабинете мягкие удобные кресла, большой книжный шкаф, полный книг. Карданов любит читать. Вот и сейчас ему уже давно пора идти на берег, но он забыл про это… Андрей Андреевич сидит в кресле, на коленях открытая книга. Он задумался и не видит, что стрелка часов подходит к восемнадцати.
Правда, торопиться особенно некуда. Дома его никто не ждет. Родителей Карданов потерял сразу после войны. Жениться как-то не успел, — не встретил подходящего человека.
Немногие женщины, с которыми встречался Карданов, не тронули его сердца.
Недавно он познакомился с сестрой своего приятеля капитана Окунева — Верой. Сначала ему показалось, что это именно та, которую он ищет. Но Вера Николаевна была умной, расчетливой, холодной. А ему хотелось другого. Жену-друга. Только бы встретить такую, не разминуться.
Андрею Андреевичу уже тридцать пять. Пароходские девушки шепчутся между собой: «Капитан „Тайги“ похож на рабочего со скульптуры Мухиной, правда?» Да, какое-то отдаленное сходство есть. Твердо очерченный подбородок, прямой нос, грубовато-мужественные черты. Высокий, широкие плечи.
Войну Карданов провел на Севере. Ходил в конвоях из Англии в Мурманск. Пароход, на котором он плавал вторым помощником, был торпедирован подводной лодкой и затонул. Пять мучительных, страшных суток плыла шлюпка под командованием Карданова. Кончилась вода, галеты, замерзали люди… Но Карданов довел шлюпку до нашего берега. После этого похода спасшаяся команда прозвала его Мартином Иденом. Вероятно потому, что в самые тяжелые минуты, проведенные на шлюпке, он пытался читать вслух эту книгу, чтобы отвлечь команду от тяжелой действительности. Кто-то, в панике оставляя судно, сунул книжку Лондона в карман.
…Капитан взглянул на часы. О, как он задержался! Уже восьмой час.
В дверь постучали. Карданов крикнул: «Да, да! Прошу». В каюту вошел высокий молодой человек в светлом костюме. Он стянул с головы берет, подошел к столу.
— Ну что, Храмцов? — спросил капитан, с удовольствием оглядывая статного парня.
— Да вот, Андрей Андреевич, задумали всей компанией идти в Кировский театр, на новый балет «Спартак». С женами. Хотелось бы, чтобы и вы были с нами.
Карданову стало приятно, что команда не забыла пригласить его. Он знал почти всех жен, дочерей и сыновей своих моряков. Не раз встречался с ними на вечерах, устраивавшихся на судне. Он с удовольствием отдыхал среди людей своего экипажа.
Поэтому капитан охотно принял приглашение Храмцова. Когда матрос ушел, Карданов быстро оделся, мельком взглянул на себя в зеркало: на него смотрел высокий человек с загорелым лицом, светлыми веселыми глазами.
«Ни дать ни взять реклама с сигарет „Адмирал“», — иронически подумал про себя капитан.
Он поправил фуражку, подошел к телефону, стоявшему на столе, набрал номер:
— Вячеслав Ипполитович, вы на вахте? Я ухожу. Приду поздно, так что все дела завтра. Не забудьте передать механикам, чтобы прополоскали танки. До свидания.
Сойдя на причал, капитан остановился, придирчиво осмотрел «Тайгу».
Наступил прозрачный весенний вечер. В порту зажглись огни. Теплоход высился огромным черным силуэтом с освещенными кругами иллюминаторов.
— Очередник! — негромко позвал Карданов.
Вахтенный матрос тотчас же перегнулся через релинги.
— Конец за бортом болтается. Надо убрать.
— Есть убрать, — сконфуженно отозвался матрос.
На «Тайге» не прощали неряшливости.
Капитан постоял еще с минуту, любуясь своим судном, затем повернулся и быстро зашагал к воротам порта.
Утром зазвонил телефон, соединявший «Тайгу» с берегом. Дежурный передал, чтобы капитан немедленно явился к начальнику пароходства. Андрей Андреевич удивился. Почему такая срочность? Он тщательно побрился, надел сверкающий золотыми нашивками костюм и через двадцать минут уже шел по длинному коридору, устланному ковровой дорожкой. Он давно не был в пароходстве, его на каждом шагу останавливали, жали руки, расспрашивали.
В приемной начальника пароходства пожилая секретарша, увидев входившего Карданова, дружески улыбнулась:
— Проходите, Андрей Андреевич. Вас ждут.
— Неужели ждут? Вот видите, каким стал важным, — пошутил Карданов и, понизив голос, спросил: — Вы не знаете в чем дело, Елена Сергеевна? Кто там еще?
Секретарша отрицательно покачала головой:
— Не знаю. Там какой-то человек. Весь в орденах.
