Неувядаемый цвет: книга воспоминаний. Том 3 - [133]
Издревле, исстари, издавна, искони, испокон веков, с давних пор, с незапамятных времен.
Год от году, день ото дня, день за днем, с каждым днем, час от часу («…мне час от часу становилось лучше». – Пушкин, «Капитанская дочка»).
Изредка, не часто, не (далеко не) всегда. Нередко, часто, почасту, зачастую. Постоянно, непрерывно, беспрестанно, безостановочно, бесперебойно, без (передышки) остановки, бесконечно, не переставая, поминутно, ежеминутно, то и дело, то и знай.
Нимало, не медля, немедленно, без промедления, тот же час, сей же час, тотчас же, сейчас же, мигом, в мгновение ока, моментально, сию же минуту, тут же.
Судьба
Участь, жребий, удел, рок, доля («В моей скучной доле», «В моей низкой доле»), судьба горькая, горестная, плачевная («Моя судьба еще ли не плачевна?» – Грибоедов, «Горе от ума»), счастливая; судьбина горькая, горестная; превратность, удары судьбы, коловратность жизни, счастья; благоприятное стечение обстоятельств, счастливый случай, счастливая случайность, счастливая звезда.
Смерть и самоубийство
Умереть, уйти от жизни, отправиться на тот свет, оставить свет, перейти, переселиться в мир иной, отойти (в вечность), испустить дух, последний вздох, заснуть, почить вечным сном («Твой ребенок опочил». – Блок, «В глубокой далекой спаленке…»), окончить (скончать) дни свои («…скончав дни свои в цветущих летах…» – Карамзин, «История государства Российского»[46]), «окончить течение дней» (Муравьев, «Романс»), преставиться; его нет в живых, на свете, его не стало; приказать долго жить, отдать Богу душу; Бог послал по его душу; убраться, протянуть ноги, отдать концы, окочуриться, загнуться, сыграть в ящик, дать дуба.
Покончить с собой, покончить жизнь самоубийством, покончить все счеты с жизнью, наложить на себя руки.
Жизнь человека
Жилье
Постройка, построение (храма).
Здание, сооружение, жилище, помещение, пристанище, обиталище.
Дом, домик, домишко, изба, избушка, избенка, хижина, лачуга, хибарка, халупа, развалюшка.
Дом стоял на краю (города, села), на отлете, на отшибе.
«Дом вытянулся в длину…» (Гончаров, «Обрыв»); «…дом одной стороной выходил на… канал, а другой в противоположную улицу» (Гончаров, «Май месяц в Петербурге»).
Комната, комнатенка, комнатушка, конура, каморка, клетушка, покои, палаты, хоромы, чертог.
«…дом… выходил на улицу пятнадцатью окнами» (М.-Сибиряк, «Приваловские миллионы»); окна были обращены (выходили) в сад; «…за двумя окнами во двор и за большим окном в сад… стояла… лунная ночь…» (Бунин, «Таня»); окно с частым переплетом; «Окна… пропускали много света…» (Аксаков С. Т., «Детские годы»); «Отпотевшие запыленные окна скупо пропускали свет» (М.-Сибиряк, «Великий грешник»).
Надворные постройки.
Звено (заборы, ограды).
Воротина, верея.
Обстановка, меблировка, мебель.
Пожитки, добро, добришко, вещи, предметы домашнего обихода, утварь, скарб.
Носильные вещи, одежда, одеяние, облачение (церковн.).
Одежда ветхая, подержанная, богатая, нарядная, роскошная.
Одежда облачает, облекает, обтягивает, обрисовывает, выступает (шея выступала из воротника), охватывает («Синее шерстяное платье охватывало ее стройную фигуру…» – М.-Сибиряк, «Нужно поощрять искусство»). Костюм хорошо на нем сидит. Кофточка очень ей шла. Одета к лицу, по моде.
Ручной труд
Мастерить, смастерить, изготовить, выделывать, вырабатывать; переделывать, переиначивать; приладить, пригнать, подогнать, пригородить, вколотить, приколотить, прибить, вбить, припаять; выстроить, пристроить, надстроить, расстроить, настроить, отстроить, отстроиться.
О трапезах
Обед прошел в молчании; ужин прошел скучно; «Ужин… прошел как-то натянуто…» (М.-Сибиряк, «Общий любимец публики»), весело, оживленно.
Родственники, земляки, однолетки, знакомые
Родные, родня, сродник, родич.
Соотечественник, сородич, соотчич, согражданин, земляк. Ровесник, сверстник, однолеток, одногодок, погодок. Хороший, близкий, короткий знакомый, короткий, искренний приятель.
Завести знакомство, свести (близкое) знакомство, быть знакомым, быть коротко знакомым, быть близким знакомым, поддерживать знакомство, сблизиться, сойтись близко, на короткую ногу.
Быть в хороших, добрых, милых, приятельских отношениях, приятельствовать, хорошо относиться к кому-нибудь, быть хорошим с кем-нибудь.
Сословия, звания, посты, власти, приближенные
Монах, инок, чернец, черноризец, схимник, затворник, мних (церковнослав.).
Должностные, вышестоящие, высокопоставленные, влиятельные лица, начальство, начальники, представители власти, власть имущие, власти предержащие, сильные мира сего, заправилы, тузы, значительное лицо, высокие особы, важные особы, персоны, «важная птица», «шишка», высшие чины, высшие сферы.
Вожак, верховод, коновод, атаман, главарь, глава, вождь.
Государственный деятель, муж.
Вельможа, сановник, барин, важный барин.
Особа царского (королевского) рода, венценосец, венценосная, венчанная, коронованная, высочайшая особа. Повелитель, правитель. Владыка, властитель, властелин.
Монарх, самодержец, властодержец, единовластитель. Царить, властвовать, владычествовать, державствовать. Клика, синклит.
Приверженец, сторонник, последователь, поборник, ревнитель.
Второй том воспоминаний Николая Любимова (1912-1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей, включает в себя драматические события двух десятилетий (1933-1953). Арест, тюрьма, ссылка в Архангельск, возвращение в Москву, война, арест матери, ее освобождение, начало творческой биографии Николая Любимова – переводчика – таковы главные хронологические вехи второго тома воспоминаний. А внутри книги – тюремный быт, биографии людей известных и безвестных, детали общественно-политической и литературной жизни 30-40-х годов, раздумья о судьбе России.
Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества.
В книгу вошли воспоминания старейшего русского переводчика Николая Любимова (1912–1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей. Эти воспоминания – о детстве и ранней юности, проведенных в уездном городке Калужской губернии. Мир дореволюционной российской провинции, ее культура, ее люди – учителя, духовенство, крестьяне – описываются автором с любовью и горячей признательностью, живыми и точными художественными штрихами.Вторая часть воспоминаний – о Москве конца 20-х–начала 30-х годов, о встречах с великими актерами В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.