Неуставняк-1. Книга 1 - [51]
Пробежав плац, рота свернула налево – в тенистую каштановую аллею. В ней остановилась и сразу распалась одна из бегущих перед нами рот. Тела новобранцев, превратившись в знаки вопросов, бешено пульсируют, стараясь восстановить загнанное в край дыхание.
«Может и мы?», но сержант принимает влево, наш строй обегает счастливчиков и устремляется вдаль.
– Не растягиваться! А ну, подтянись! В чем дело!?! У нас что, девочки в строю!?! Не киснуть! Выровнять шаг! Раз! Раз! Раз, два, три! – Неутомимый прапорщик гонит нас, как перекладных.
Его голос стал чаще вмешиваться в моё подсознание, и каждый раз, как только мысли готовы были сформулировать команду для тела, он своими криком нарушал их порядок и не давал придуманное превратить в дело: «Чего заплетаемся? Юбки мешают? Раз, раз, раз! Шаг равняем, раз, раз! Та-ак! Что обмякли – податливость дома оставили! Раз, раз, раз!»
– Реже шаг!
Сержант замедлил движение, но бега не прекратил.
– Ну что, дочки, надо отдохнуть и поменять прокладки?! Рота! Шагом! Арш!»
Резко спадает напряжение, и ноги тут же становятся ватными – мы, словно больные диареей, вжав в себя зад, начинаем шаркать ногами, как сводный взвод ветеранов престарелых домов.
– Команда была «Шагом!», а не «Ползком!»! – Завидовать энергии нашего прапорщика нет сил, а он не унимается. – Раз! Раз! Раз! Два! Три! Ногу поднять! Не шаркать! Щас пойдём в обратном направлении, чтобы исправить писаное!
Мы стараемся заставить наши непослушные ноги сделать нормальный шаг, даже не строевой, а просто нормальный – не выходит.
– Ро-та-а! Стой!
От остановки картинка видимой местности не перестала скакать и болтаться, а наполнилась радужными кругами, которые, распадаясь, на краю взгляда превращались в чёрные точки.
Встали, нас качает – будто штормит, дыхание сродни пару разгоняющегося паровоза. Очень охота согнуться и, упёршись ладонями в коленки, стоять, чтобы дышать, дышать, дышать.
– Так, бойцы, оправиться17! Кому надо, перевязать портянки.
Мне надо – в сапоге уплотнённая ветошь, сжавшая пальцы и намявшая ступню.
Руки от бега устают тоже, но главное – это ноги: мышцы напряжены, и поднять ногу, чтобы освободить её от сапога, кажется невозможным. Мы, наступая на пятки собственных сапог, спихиваем их и стараемся прямо на асфальте перебинтоваться портянками – нагнуться, чтобы подхватить портянку, нет сил, пальцы не слушаются, а сломавшийся вестибулярный аппарат заваливает на бок…
Не знаю, как у других, но метод одевания портянок по-штурмовому позволил мне отдохнуть лишнюю минуту, хотя упорство иных заслуживало аплодисментов!
Спасибо тебе, недобрый сержант, за твой урок по одеванию в первый день нашего знакомства!
– Ну что? Оправились! – прапорщик обратился к нам, но ответа явно не требовал. – Сейчас после интенсивного бега следует интенсивно отдохнуть. Всем присесть! На корточки.
Примером для нас служил сержант, и мы, как и он, присели, при этом следовало выпрямить спину, а кисти рук, подняв, сцепить в замок за головой.
– Гуськом! До следующего каштана, первая шеренга! Шагом! Арш!
Сержант, вприсядку – как в танце, принялся умело выбрасывать ступни ног в сторону и вперёд. У него это получалось лихо. Первая шеренга помчалась за ним.
– Вторая шеренга, марш! – Прапорщик нарезал интервалы по три метра.
– Третья шеренга, марш! – И наша шеренга, превратившись в гусей, погнала себя вперёд.
На тренировках в секции нам иногда приказывали идти гусиным шагом, но там можно было немного и посачковать – достаточно приподнять свой зад и перейти на ходьбу на полусогнутых. А тут нет: «Высоко сижу, далеко…» – груз каждого должен быть одинаков, а твои претензии – лишь собственная блажь.
– Гуськом! Гуськом, команда была. Так! Кто устал, может прыгать по-лягушачьи!
«Ура! Прыгать легче!» – быстро начинаю соображать и, резко подавшись вперёд, прыгаю. Руки, как маятник, рвутся назад, чтоб помочь выбросить тело: «Ура! Так легче!»
– А кто разрешил руки с затылка снимать!?! Руки всем на затылок! Что?! Кто‑то не слышит!?! Сейчас повторим! Потренироваться решили!?! – Раздражённый голос прапорщика напоминает раздосадованного родителя, когда его не слушает ребёнок.
Мы быстро решаем, что не стоит ему сейчас докучать, и следующий прыжок делаем с застёгнутыми на затылке руками. Теперь прыжок получается меньше шага, но всё же при прыжке кровь из верхнего отдела ноги смогла перелиться в нижний, и напряжение мышц голени ослабло, что принесло некоторый успокаивающий эффект. Нам нельзя не выполнить этого упражнения, а то придётся его повторять снова и снова, но нам позволено менять шаг, и только теперь ты понимаешь значение поговорки «Хрен редьки не слаще».
Так и стали мы вразнобой пробираться до цели. Мы словно играли в салочки: тот, кто салит – тот лягушка, кто убегает – тот гусь. Сраных двадцать пять метров мы преодолевали минуты три. Кто-то заканчивал это упражнение ползком на коленках, а кто-то, ковыляя по-гусиному, опирался то на правую, то на левую руку, но нарушить строй никто не отважился. Прапорщик оценил наше стремление к цели, и повтора не последовало
– Ну что?! Отдохнули? – В его голосе нет ни сострадания, ни издёвки. – Рота! В колонну по три разобраться. – Быстрее! Быстрей! Рота! Бего-о-о!
Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, Думать, Быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Автор книги Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.
Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Вы боитесь оживленных мест? Или, может, публичных выступлений? Страдаете от одышки и ком в горле не дает нормально разговаривать? Скорее всего, практикум «Панические атаки и где они обитают» не случайно оказался в ваших руках. Тревожность – очень распространенная психологическая проблема, которая часто сопровождается приступами паники. Но знали ли вы, что многие страдают не из-за самих приступов, а из-за страха повторения неприятных ощущений – и не дай бог в неподходящем месте в неподходящее время! Этот практикум поможет выявить симптомы паники и ослабить их.
Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.
Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)
Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.