Неугасимый огонь - [52]

.

Медленно покачиваясь на низкой волне, «Трижды гигант Талос» двинулся вперёд, вспенивая воду вдоль бортов двумя сотнями своих рук. Остальные гексеры, пентеры и триеры последовали за ним, выстраиваясь в громадный клин.

Ранефер оторвался от сосудов синего стекла, в которые разглядывал густые клубы дыма над стенами Камира, и повернулся к сотнику Нахтра, стоявшему за спиной.

— Скажи, Коршун, как ты считаешь, может лев заставить стаю гиен отказаться от их добычи?

— Полагаю, этот вопрос не требует ответа. Думаешь, наши силы именно так соотносятся с силами македонян? — мрачно спросил сотник Хранителей, — я насчитал двадцать пять кораблей.

— Двадцать восемь, — ответил Ранефер, — вон туда посмотри, правее.

Нахтра взглянул в указанном направлении, кивнул.

— Думаю, и это ещё не все.

— Вот именно. К тому же, бывает, старые львы находят свою смерть в зубах гиен, не рассчитав своих сил.

— Уж не на почтенного Ранеба ли ты намекаешь, достойнейший? — прищурился сотник.

— Нет, что ты. Вовсе не учителя, живи он вечно, я имел в виду. Старый лев… Ну, просто к слову пришлось. Не выдумывал тайных смыслов.

— Они не ответили на песнь посланника. Не слышали? Не поняли?

— Или поняли, но пропустили мимо ушей, — сказал Ранефер.

— Сыграть её ещё раз?

Ипи некоторое время молчал, потом покосился на дым.

— Нет. Гиены уже вкусили крови. Просто так они добычу не отдадут. Льву остаётся одно. Прикажи флейтисту призвать Знаменосцев на «Мерит-Ра».

Нахтра кивнул. Меньше, чем через минуту замысловато пропела флейта. Её призыв подхватили на других ладьях, передали по цепочке. С кормы осадной ладьи «Пчела и Тростник» спустили большую лодку. На месабит и хеви-хенти, новых ударных ладьях, построенных с оглядкой на эллинские, лодки подвешивались на канатах по левому и правому борту, возле традиционных для кораблей Та-Кем кормовых оконечностей в форме цветков лотоса. Чтобы быстрее доставить на совет военачальников с кораблей, из-за небольших размеров не имеющих лодок, «Мерит-Ра» «поделилась» своими.

Эллины выстраивали строй в виде клина. Ипи на глаз прикинул расстояние до них. Не меньше пятой части итеру[56]. Время, да будет проклят демон Ка-У-Ка, сотворивший его, поджимает, но все ещё позволяет провести совещание.

Главнокомандующий Нимаатра, поднявшись на «Мерит», сразу перешёл к делу.

— Наш строй против клина не годится.

Ранефер согласно кивнул.

— Предлагаю пойти в охват. Пастью Себека, как Величайший при Мегиддо, только на море.

— Верно, Ипи. Твой отряд на правое крыло, «Мерит» и «Прекраснейшая» тяжелее моих «Скипетров», больше осадка. Там глубина, а у берега велик риск пропороть брюхо.

— Порази меня Баал… Ничего себе зверюга на острие клина… — пробормотал Энил, смотревший в сосуды Амена, — прежде не видел таких.

Голос финикийца дрогнул.

Ранефер посмотрел на него, подумав, что особой храбростью тот не отличается. Как поведёт себя в бою? Сейчас Энил выглядел, как истинный сын Реки: гладко выбрит, на голове парик, глаза подведены чёрными знаками Уаджат. Но изменилась ли натура? Ипи привык считать, что стойкости от фенех ждать не следует. Не слишком справедливое суждение, если хорошо подумать.

— Не видел? — удивился Ранеб.

— Нет. Это что-то новое. Магалия[57] шире. Видать, Пнитагор, или кому там это пришло в голову, посадил в верхнем ряду по три гребца на весло. А может и во втором столько же. Таких прежде не строили, хотя, конечно, идея на поверхности лежала. Просто в последние годы там эллины и македоняне на море воевали только с Автофрадатом, а у него не было больших кораблей.

— Трое на весло в верхнем ряду… Траниты, так? — уточнил Ипи, не упустив возможности припомнить эллинские слова.

— Так, — кивнул Энил.

— Двое в среднем — зигиты. И двое в нижнем — таламиты. Значит, ладью сию следует именовать… — Ипи наморщил лоб, — гептерой.

— Верно. Или октерой, если зигитов тоже трое.

— Удобно у них придумано, — похвалил Ранеб, — все по полочкам…

— Ладно, не время обсуждать сие, — вмешался Нимаатра.

— Верно, — кивнул Ранефер, — все по местам и к бою, достойнейшие! Идём пастью Себека. Хватит разговоры разговаривать. Не буду учить вас, как воевать. По возможности всем стремиться военачальников брать живыми. Я хочу узнать, какая тварь их укусила, что они лишились разума и нарушили договор.

Он посмотрел на Нимаатра и повторил:

— По возможности.

Знаменосец кивнул. Прежде, чем такая возможность представится, врага следует хорошо поджарить.

* * *

Пнитагор поднялся на борт гексеры «Пандора», дабы руководить правым крылом клина и теперь наблюдал, как перестраиваются египтяне. Попытаются сделать охват. Филота, с самого начала азиатского похода командовавший гетайрами, на море собрался воевать, как на суше. Конница «друзей» строилась клином или фессалийским ромбом, что позволяло ей быстро маневрировать на поле боя. Прежде такого построения в морских сражениях не бывало, сын Пармениона намеревался стать новатором.

Афиняне, финикийцы и родосцы на море практиковали маневр «прорыв». Корабли выстраивались в две или три линии со смещением на полпозиции, чтобы затруднить противнику проход в тыл, и атаковали, стараясь, по возможности, проходом вдоль борта сломать чужие весла (свои, естественно, втягивали). При удаче разворачивались и таранили частично или полностью обездвиженный корабль. Враг, разумеется, не ждал, когда ему переломают весла и для успеха сего предприятия атака должна быть массированной. Успеет противник среагировать на один корабль, может быть, не успеет на другой.