Нетореными тропами. Часть 1 - [43]

Я убрала от лица руки и снова вымучено улыбнулась:

— Не беспокойтесь, мы сделаем всё в лучшем виде и много не возьмём. Вы же и так из-за нас сильно истратились.

Старая хозяйка расслабилась и подобрела.

Отужинав, мы отправились ночевать у курятника. Укутались в шерстяные одеяла и бросили жребий, кому спать первым. Вышло, что мне.

Я облокотилась спиной о стенку сарая и закрыла глаза, прислушиваясь к кудахтанью внутри. Вейас походил-походил и пристроился рядом, сказал, что чуть отдохнёт, но тут же засопел. Всегда завидовала его способности засыпать в любых условиях. Я часто мучилась бессонницей даже на пуховых перинах в безопасности и тишине Ильзара. Нянюшка говорила, что это от безделья, а как рожу и начну за дитём хлопотать, так любое мгновение для сна улучать стану. Дитя я, конечно, не родила, но за время похода выдыхалась так, что валилась с ног, и всё равно засыпала с трудом лишь под самое утро. Постоянно видела дурные полусны-полуявь, которые даже толком припомнить не могла. А сегодня так и вовсе сон не шёл.

Ухнула сова, зашёлся лаем дворовый пёс, увидев пробегавшую мимо кошачью свадьбу — от дрёмы и след истаял. Я поднялась и прошлась вокруг курятника, разминая затёкшие ноги. В небе прямо над головой висел тонкорогий серп месяца, как никогда ярко мерцали звёздные рисунки. Я отыскала среди них Охотника и вгляделась в пульсирующий холодным белым светом наконечник стрелы — Северная звезда, по которой путешественники и мореходы сверяют курс. Мы тоже шли по ней, прямо на неё, в царство вечной мерзлоты в Хельхейме. Интересно, как долго продлится наше путешествие и сможем ли мы отыскать Безликого… Вэса, конечно же, вэса, чтобы принести его клыки в качестве трофеев. Надеюсь, мы справимся с ним, и не замёрзнем во льдах, и не попадём другому демону на зуб…

После трёх месяцев дороги самостоятельный поход больше не казался такой уж удачной идеей. За стенами Ильзара я не предполагала, что мир настолько огромен и опасен. Путешествие представлялось игрой, полной таинственных приключений и загадок, а на деле вышло, что нужда, голод и болезни страшнее любого демона. Сумеречники не только не спасают людей от нашествий, но причиняют ещё больше горя, отбирая последние крохи, как проклятые лиходеи. И теперь я одна из них.

На глаза навернулись слёзы. Я снова подняла взгляд к ночному небу. Раскинула руки, как делала прежде дома, чтобы слиться с ветром. Воздух был по-летнему терпкий и тяжёлый. Я вдохнула его полной грудью и… ничего не произошло. Должно быть, я действительно утратила связь со стихией. Или веру.

Понурившись, я обняла себя за плечи. Одиночество холоднее лютых морозов, отчуждение горче волчьего яда. Может, повернуть назад? Вейас перекатился на другой бок и притих. Нет, братишка правильно сказал: меня простят, а вот ему пути к отступлению нет. Я обязана идти с ним до конца не как хныкающая и попадающая в неприятности сестра, а как брат и надёжный товарищ. Возможно, это и есть моя нетореная тропа, мои железные башмаки, посохи и караваи. Я должна все преодолеть и стать лучше — только так можно свою судьбу обрести.

Из курятника донеслись шорохи. Ночную тишь взорвало переполошённое кудахтанье. Я подхватила с земли палку и ринулась в сарай. Зловеще сверкнули во тьме глаза. Кудахтанье перешло в сдавленный хрип, почти человеческий. Я замахнулась со всей силы и ударила. Коротко пискнув, тварь отлетела в сторону и с грохотом шмякнулась об стену. В дверном проёме появился Вейас. Освещая путь запалённой лучиной, брат отстранил меня и опустился на корточки рядом с поверженным зверьком.

— Ну даёшь, сестрёнка, с одного удара прикончила! — потешаясь, восхитился Вей.

Я тоже присела. На полу ещё дёргалась пеструшка с разодранным горлом. У стены неподвижно лежала чёрно-бурая тушка. Вейас подхватил её подмышку и погасил лучину, боясь, чтобы тлеющие угольки не подпалили разбросанные повсюду пуки соломы и перья. Демона рассматривали уже на улице. Как и предполагали селяне, супостатом оказался обычный хорёк. Жирный, подранный, немного облезлый по бокам и с перепачканными в крови зубами.

— Что теперь будем делать? — поинтересовалась я.

Чай, за убийство хоря никто особо раскошеливаться не станет. Ещё шею намылят, что байками про демона людей пугали.

— Ты будешь спать, а я что-нибудь придумаю, — ответил брат не терпящим возражений тоном.

Он вручил мне своё одеяло и направился прочь от селянского двора. Я всё же заставила себя вздремнуть несколько оставшихся до рассвета часов, пока над самым ухом не начали драть горло петухи. Я подмела перья в курятнике и закопала дохлую птицу подальше, чтобы никто не видел. Не хватало ещё, чтобы селяне узнали, что мы за ней не углядели.

Вейас всё не возвращался. Я не выдержала и отправилась на поиски. Что будет, если хозяева придут про куродава спрашивать? Как я им скажу, что это был всего лишь хорёк, да и того мой брат куда-то снёс?

Я бродила по улицам от плетня к плетню. Только проснувшиеся селяне умывались над глиняными мисками, кормили снующих по двору уток и свиней. Женщины собирали укроп, петрушку и лук-порей к завтраку на небольших делянках. По узким улочкам гнали стада коров и коз на выпас. Даже занятые повседневными хлопотами люди отвлекались на меня и провожали любопытными взглядами, но не останавливали, слишком запуганные славой Сумеречников. А вот цепным псам было плевать и на отцовский титул, и даже на болтающийся у меня на поясе меч — с каждого двора провожал захлёбывающийся злой лай. Несолоно хлебавши я вернулась к приютившему нас на ночь дому.