Неспящий - [42]

— Я всегда знал, как поступить правильно. Всегда знал, что нужно делать. Всегда…

— Думаю, ты и сейчас знаешь, — сухо проговорил Виатор.

— Не знаю. Не хочу знать, — советник поднял глаза, — я не могу, Тори!

— Аббе, ты же…

— Я не могу! — сорвался он на истерический вскрик, — она лежит там, в комнате, совсем одна! Ей больно и страшно! Ты видел, что она пережила! Её ведь даже не похоронят по-человечески здесь, на этом проклятом севере! Скажи, что я должен сделать? Войти туда и сказать ей, что она умрёт?

— Она всё равно умрёт, — сдавленно ответил Тори, — ты ведь понимаешь, что иначе нельзя.

— Нет. Не умрёт, — распрямился советник.

— Хочешь сказать, мы проделали этот путь зря? Тот кузнец, учитель Ари, которая обезумела от горя, лекарь, спасавший измученных людей, Спек, чуть не погибшая по нашей вине, бунтовщики из Литориса… тейна Карагус. Все эти люди страдали просто так? Все те, кто болен сейчас, кто ждёт избавления, мучаются напрасно? Чтобы сейчас ты сказал «не могу», и я покорно развернулся и ушёл куда глаза глядят?

— Значит теперь ты прикрываешься великими целями, — горько и презренно усмехнулся Аббе, — люди. Избавление. Виатор бессмертный и его героическая история! — советник картинно расхохотался, — или просто мальчишка, который хочет вернуться в свою захолустную деревушку на окраине! Тори, посмотри на себя! Какой из тебя герой? Неужели ты делал это всё ради них, ради всеобщего спасения? Ты просто хотел выжить и освободиться!.. как и я хочу сейчас. Ты не можешь лишить меня этого, — голос Аббе задрожал, — не можешь…

— Не ты ли верил в меня? — с всё той же твёрдостью ответил Тори, — ты был единственным, кто знал, что я могу. Теперь это знаю и я. Мы все равны перед тем, что управляет нами. Не знаю, двенадцать ли это, судьба, рок, древнее проклятье или просто наше собственное невезение… Но оно не выбирает себе любимчиков. Не щадит. Не сострадает. Аббе, мы ступили на этот путь, дав клятву исполнить то, что должны. И ты шёл сюда, неся эту клятву. Неужели ты готов просто так свернуть с дороги? Клятвопреступление для тебя ничего не значит?

— Посмотрим, как ты заговорил бы, если бы потерял всё, — после небольшой паузы сдавленно ответил Аббе, потупив взгляд, — клятвы не имеют цены, когда тебе нечем за них расплатиться.

— Аббе, оглянись. Ты не такой. Я знаю. Я видел.

— Ничего ты не видел, щенок! — советник вскочил и схватился за рукоять меча. Тори резко поднялся и отпрянул назад, нащупывая меч за спиной. От резкого подъёма в глазах предательски потемнело, и Виатору пришлось отступать сквозь неприятный гул в голове.

— Ты спятил! Аббе, это не ты!

— Только я знаю, кто я. Не тебе решать! — Аббе достал меч из ножен и сделал рубящее движение по воздуху так, что Тори едва успел отскочить. Пятясь назад, он суетливо взобрался по лестнице и бросился к выходу. В холле и за стойкой было пусто, даже трактирщик будто испарился. Это немного успокоило Тори. Слишком много невинных пострадало в этой истории. Это был только их бой.

Виатор выскочил на улицу через главную дверь и молниеносно огляделся, оставив себе место для манёвра. Аббе появился следом, сверкнув глазами, полными тупого гнева и боли. Тори выставил вперёд меч, но было видно, что его рука не достаточно напряжена. Клинок подрагивал и служил скорее подобием защиты, нежели реальной угрозой.

— Аббе, пожалуйста! — меч советника рванулся в сторону Виатора, и тот едва успел перейти в оборонительную позицию, чтобы отразить удар. Он до сих пор не мог поверить, что друг смог поднять на него клинок.

— Отпусти нас, — прохрипел Аббе, — дай нам уйти!

— Я не могу! — вскрикнул Виатор и уклонился от новой атаки. Усталые ноги утопали в снегу, а падающие снежные хлопья постепенно превращались в вечернюю метель, ухудшая видимость, итак изрядно снизившуюся в сумерках. Аббе сделал выпад, едва не поразив Виатора, но тот отпрянул в последнюю секунду.

— Я не хочу с тобой драться, — попытался докричаться до друга Тори, — Аббе, только один из нас не может умереть. И это не ты.

— Я думал, что умер в тот день, когда потерял её, — мечи лязгнули, сойдясь в цепком клинче. Сквозь перекрестие лезвий Тори видел глаза друга, и они были будто бы чужими. В них бушевало безумие. Самое страшное из безумий, порождённое отчаянием. Тори не мог винить Аббе за то, что он делает. Даже сильнейшие способны сбиться с пути в кромешной тьме. Он не желал зла Виатору и уж тем более не хотел разрушить мир. Он просто защищал то, что ему действительно дорого. Как мог.

— Прости… — прошептал Тори и, вспомнив наставление старого Эбриуса, сделал уступающий манёвр, сбросив давление меча Аббе и перенаправив энергию в рукоять своего. Стальной набалдашник молниеносно впечатался в лицо советника, оглушив Виатора чудовищным хрустом. Аббе повалился на снег, давясь кашлем и собственной кровью. Тори почувствовал, как к горлу подступает ком, никогда в жизни он не ненавидел себя сильнее. Но он взял над собой контроль, вспомнив, что это его единственный шанс. Он рванулся обратно в здание, пребывая в тумане забытья. Он не думал, не чувствовал, не пытался понимать. Он просто смотрел вперёд, сжимая в руке столь привычное переплетение из кожи, обнимающей ледяную сталь. Взбежав на второй этаж, он с силой распахнул ветхую дверь, едва не слетевшую с петель. Рарэ сидела на кровати, поджав под себя ноги. Она куталась в плащ полностью, и только обгоревшие кончики теперь коротких светлых колос стелились по воротнику. От громкого звука она вздрогнула и вжалась в постель, подняв на Виатора большие испуганные глаза.