Неспокойные воды Жавель - [16]

– Может, он чересчур увлекался кино?

– Уж и не знаю. Но Боже ты мой, скажи-ка, малыш Луи, помнишь, что он отмочил в тот день, когда мы заигрывали с Зизи?… Зизи, пояснил он,– это та самая, которую вы видите вон там, за стойкой, она нас обслуживала. Лакомый кусочек, а?

– Ничего.

– Ничего?… – Он чуть было не задохнулся от возмущения. – Вот черт! Ну и ну! Скажите на милость! Ничего себе! Да вы, я вижу, и сами-то не хуже Демесси!

– Не знаю. Так что же он такого отмочил?

– Мы заигрывали, шутили, говорили, что Зизи многим нам обязана, но мы с нее все равно ничего не возьмем. Тогда он – да с каким презрением, вы бы видели, бросил нам, будто у него кое-что и получше есть, только он этим не пользуется. Слово в слово.

– Это так, для красного словца. Сами знаете. Он просто шутил.

– Какое там шутил. И Зизи это сразу почувствовала, она здорово обиделась, а нам, само собой, было неприятно. Ведь так, Луи?

– Да, что и говорить, он всех нас умыл.

Я ничего не сказал вслух, но про себя подумал: немного же вам надо. И еще подумал, что все это никуда меня не продвигает.

– Не о своей же жене он говорил,-заметил Маршан.

– А о ком тогда?

– Ну уж!…

И металлист в недоумении развел руками. Я полностью разделял его чувство беспомощности. Никогда еще мне не доводилось испытывать такого острого ощущения, что молодость уходит. Я машинально взглянул на часы, висевшие над стойкой,– неумолимый механизм, как говорит поэт. Следуя моему примеру, Маршан тоже посмотрел на настенные часы, поморщился, увидев время, которое они показывали, и встал.

– Ну что ж, месье, если мы вам больше не нужны…

– Пожалуй, нет.

– Пошли, Луи?

– А? – очнулся углубленный в свои мысли Буска.

– Пошли?

– Ну… ну, конечно.

Он тоже поднялся со стула.

– До свидания, месье.

– Мы вам, наверно, оказались не так уж полезны, а? – спросил Маршан.

Я пожал плечами.

– Видите ли, сразу попасть в точку трудно. К тому же я застал вас немного врасплох… – И в утешение всем добавил:– Возможно, какие-то детали придут вам на память – не сегодня, так завтра, словом, в ближайшее время. В таком случае… Напомню вам свое имя. Бюрма. Нестор Бюрма. Вы найдете меня в справочнике.

– Ладно. Привет, месье.

– Привет.

Они удалились.

Снова набив трубку, я закурил ее и подошел к стойке, где стало чуть-чуть посвободнее. Расплачиваясь с небезызвестной Зизи за аперитивы, я рассмотрел девушку гораздо внимательнее, чем прежде. Она была недурна, эта Зизи, даже более того – очень хороша, но было кое-что и получше, как говорил Демесси, и… Внезапно меня осенила одна идея. Впрочем, по правде говоря, не так уж внезапно, ибо она, должно быть, давно уже пробиралась в моем подсознании, громко стуча высокими каблуками. Да, было кое-что и получше, и вполне возможно, что Демесси это лучшее заполучил… Но теперь, когда он этим не пользовался, доказательств не было никаких.

Я вышел из бистро.

На улице по-прежнему лил дождь. Я надвинул шляпу на глаза, поднял воротник пальто и направился к машине, которую оставил в самом начале авеню Феликс Фор.

И тут я услыхал, как меня окликнули:

– Эй! Месье!

Я обернулся на голос молодого Буска. Его залихватский козырек завзятого буяна нисколько не защищал лицо от дождя. Капли шлепались на него с размаху, стекая вниз, но он не обращал на это внимания. Он весь запыхался.

– Я откололся от Маршана,– едва выговорил он.– И примчался, как только смог, чтобы… Короче, я хочу вам кое-что показать. Вернемся в бистро?

– Пойдем лучше ко мне в машину,– предложил я.– Там можно включить свет.

– Я не знал, что у вас есть машина,– молвил он, как бы извиняясь.

– Я тоже не знал, что вы собираетесь мне что-то показать,– возразил я с усмешкой.– Вы только сейчас это обнаружили?

Он не ответил. Мы добрались до моей «дюга», сели на переднее сиденье, и я включил верхний свет.

– Ну что?– спросил я.

Малыш Луи откашлялся, стряхнул стекавшую вдоль носа каплю дождя.

– Так вот,– начал он.– Я не стал ничего говорить в присутствии ребят, не хотел прослыть легавым. Они и без того все время подшучивают надо мной, потому что я покупаю эти легкомысленные журнальчики да еще читаю полицейские романы, куда уж больше… только имейте в виду, что это мои приятели и я вовсе не собираюсь в чем-то винить их, а если то, что я покажу вам, чего-то стоит, я с ними, конечно же, поделюсь, но говорить об этом в их присутствии мне было не с руки. В общем, хочу вам сказать, что, как только мастер рассказал нам о частном сыщике, который работает на какого-то нотариуса и разыскивает Демесси на предмет наследства, а потому желает встретиться с дружками Демесси, я сразу смекнул… привычка к полицейским романам, ясно?… что вы нам зададите кучу вопросов и чем больше всего мы вам расскажем, тем лучше будет для Демесси. Словом, упускать нельзя ничего!

– Верно.

– И тогда мне пришла мысль заглянуть в шкафчик Демесси. Я знал, что он оставил там комбинезон и старый пиджак. Может, я ничего и не найду, думал я. Но я нашел.

Я протянул руку.

– Выкладывайте, старина.

Он вручил мне конверт в масляных пятнах. Я открыл его. В нем лежали профсоюзная листовка, маленький рекламный календарик и любительская фотография. На смятой по краям фотографии с загнутым левым верхним углом на фоне сельского пейзажа была изображена смеющаяся во весь рот девушка в бикини. Я тотчас узнал ее. То была Жанна Мариньи – свеженькое, жизнерадостное и скандальное создание,– с которой я встретился на лестнице дома на улице Сайда.