Неснятое кино - [33]

– Почему? – насторожилась Жукова.

– А не все ли равно? – улыбнулся Деветьяров.

Шленский поглядел на него так, словно видел первый раз в жизни.

Зазвонил телефон.

– Ясно, – сказал в трубку Степан. И, встав, вынул из-под мышки пистолет и сказал: – Всем к стене.

Раздался короткий женский взвизг.

– Что? – не понял Шленский.

– К стене, – повторил Степан, поведя стволом.

Тут же в наступившей гробовой тишине трое неизвестных молодых людей пронесли через закулисье ворохи роскошных шуб.

– Отбой, – сказал Степан и, спрятав пистолет, безучастно сел в свой угол.

– Как красиво, – выдохнула Веснина.

– Ну, девушки, – снимая паузу, сказал Шленский. – Ни пуха ни пера.

– И ни шуб, – добавила рыжая Стеценко.

– Леонид Михайлович, – вежливо спросил Деветьяров. – У вас – всё?

– Да, – сказал Шленский.

– Тогда, с вашего позволения, начнем.

Восемь девушек в платьях начала века поочередно выходили на сцену и застывали, словно схваченные магниевой вспышкой фотографа. А потом на сцене появился и он сам – и, поочередно выхватывая их на этой фотографии, начал вовлекать в свой танец…

Шоу началось.

– Вы собираетесь выйти? – с тревогой спросил Шленский, глядя, как Роман Юрьевич поправляет у зеркала бабочку.

– Собираюсь, – улыбнулся тот.

– Но…

– Не волнуйтесь, маэстро, – улыбнулся Роман Юрьевич. – Все будет замечательно! Отдыхайте.

Деветьяров сделал последнее па, зал зааплодировал – и Роман Юрьевич вышел на сцену.

– Добрый вечер! – сказал он. – Вот и настало время мне как председателю оргкомитета конкурса «Мисс фото – 88» открыть его финальное представление. Тысячи девушек со всей страны прислали год назад свои фотографии, сотни их были отобраны лучшими фотохудожниками страны – и вот восемь лучших перед вами!

И он изящным жестом показал направо, где стояли финалистки.

– Я не завидую членам жюри, – тонко пошутил Роман Юрьевич. – Как выбрать лучшее из лучшего? Положа руку на сердце, я дал бы титул всем восьмерым. Но – конкурс есть конкурс, и сейчас я хотел бы попросить выйти на сцену человека, без которого все это не могло состояться, – одного из известнейших модельеров мира, главного спонсора конкурса господина Никколо Берти!

И, широко разведя руками, зааплодировал.

Господин Берти поднялся на сцену вместе с переводчицей.

Шленский и Деветьяров стояли в противоположных кулисах, стараясь не смотреть друг на друга.

Господин Берти говорил про перестройку, гласность, свою фирму и красоту русских женщин.

Шленский краснел и закрывал лицо руками.

Бледный Деветьяров тихо повторял, гипнотизируя итальянца:

– Уйди со сцены, сука…

– В память о нашем конкурсе, – сказал Роман Юрьевич, – мы хотим преподнести господину Берти наш скромный подарок…

Тут из ряда финалисток вышла улыбающаяся Лаврушина и направилась к итальянцу, держа в руке невесть откуда взявшееся деревцо из янтаря.

– О! – сказал господин Берти и поцеловал Лаврушиной ручку, а потом, приобняв за талию, и ушко.

Ева Сергеевна, сидевшая в зале, побелела и охнула:

– Подлец…

Жукова напряженно улыбалась.

– Дрянь, – процедила она, когда Лаврушина проходила мимо нее на свое место.

– Молчи, подстилка, – ласково улыбнувшись в ответ, сказала Лаврушина.

– А теперь – мы продолжаем! – воскликнул Роман Юрьевич. – От жюри слово имеет…

Занавес закрылся, и девушки пошли за кулисы. Лаврушина, как ни в чем не бывало, расстегнула платье и начала переодеваться. Остальные, переодеваясь рядом, с опаской поглядывали на нее.

За кулисы ворвалась Ева Сергеевна:

– Саша! На секундочку.

– Уйди, – вдруг закричала на нее Жукова. – Уйди от меня, сучка!

– Что?! – прошипела Ева Сергеевна.

– Тихо! – бросился со сцены Шленский. – Вы что, с ума сошли?

– А ты мне рот не затыкай! – повернулась Жукова. – Убогий!

– Ты пожалеешь, – сказала ей Ева Сергеевна. – Ох, ты пожалеешь.

– Уйди, а то я говорить начну! – пригрозила Жукова. – Уйди!

Ева Сергеевна пулей вылетела из-за кулис.

Черышева звонко рассмеялась в лицо Жуковой:

– Ну, и как итальянец?..

Едва Роман Юрьевич вышел со сцены, Шленский бросился к нему:

– Роман Юрьевич, что это такое?..

– Отдыхай, маэстро, отдыхай, – ответил тот. – Ты свое отработал.

– Но мы договаривались…

– С девушками надо было договариваться, – оборвал Роман Юрьевич. – А я как-нибудь сам. Не лезь не в свое дело! – жестко сказал он. – Это мой конкурс. И я знаю, кого звать на сцену и когда. Ясно?

– Не ясно, – ответил Шленский.

– А если не ясно, – сказал Роман Юрьевич, – то ты сейчас отсюда уйдешь, а завтра мы будем с тобой разбираться, на сколько ты наработал, а на сколько проел!

– Что? – беспомощно переспросил Шленский.

– Маэстро, – Роман Юрьевич снова улыбался, – не будем ссориться. У каждого из нас свое дело. Хорошо работают, – без перехода сказал он, кивнув в сторону сцены, где девушки и Деветьяров уже танцевали. – Молодец этот ваш Андрей. Упорный.

Деветьяров доколачивал чечетку.

– Кстати, хочу вам сказать: в истории с Кузнецовой вы вели себя замечательно.

– В какой истории? – спросил Шленский.

– Ну что вы как маленький, – сказал Роман Юрьевич. – Простите, мне пора.

И на аплодисменты вышел на сцену.

– А теперь я хочу представить вам еще одного нашего спонсора – генерального директора фирмы «Росконтейнер» Николая Тулина!..